Все они были без кителей. Нижние рубашки были заправлены в галифе. Сапоги они снимали только на ночь, а с револьверами не расставались никогда.
«Посмотрите, что я принес,» Фридрих вытащил из — под стола свои кули и предъявил их содержимое.
«Федя, ты герой!» ахнули оба. «Тут нам запас на неделю. Где достал?»
И Фридрих рассказал им о событиях прошлой ночи. Больше всего слушателей поразило появление егерей.
«Кто такие?» они переглянулись. «Почему не знаем?» Оба недоуменно разводили руками. «Но без их вмешательства эта шваль никогда бы Зимний не взяла. Ведь вы отбивали налеты красных четыре раза,» веско молвил лейтенант Пахомов, высыпая на тарелки аппетитно пахнущую жареную продукцию.
«Жертвы оказались напрасны и усилия бесплодны. Министры были арестованы и отправлены в Петропавловку,» подытожил майор Свистунов, стоя возле плиты в клубах пара. Новая порция сырой картошки громко шипела в кипящем масле. «У меня аппетит волчий, господа,» Григорий вошел в кухню. Как и у всех тогда в Петрограде, вид у него был помятый и несвежий. Фридрих представил его. После обмена дежурными любезностями типа — в каком полку служили и я прекрасно наслышан о ваших почтенных родственниках — Григорий показал газету, которую он подобрал в гостиной.
«Граждане! Вас подло и преступно обманули! Захват власти произведен одними большевиками,» громко прочитал он. «Они злоупотребили именем Петроградского Совета Рабочих и Солдатских Депутатов, потому что большевики скрывали свой план от других социалистических партий, входящих в Совет. Захват власти произведен за три недели до Учредительного Собрания, за один день до открытия всероссийского съезда Советов.» «Это наша листовка,» Свистунов перебил его. «Мы расклеиваем их по городу и раздаем в местах скопления людей,» oн наклонил голову, глубоко глядя в глаза собеседников. «Одними уговорами не обойдешься. Надо выступать.»
«Я так не думаю. Большевики не продержатся больше недели, максимум две,» с уверенностью сказал Пахомов. Его простодушно — доверчивое лицо искрилось радостным убеждением. «Они себя безнадежно скомпрометировали в глазах мировой общественности. Нам следует выжидать и сохранять силы.» Мизинцем левой руки он немного почесал свое ухо. «Ну что же мы стоим?» наконец осенило его. ««Действительно, милости просим, господа. Прошу к столу, если вам по зубам моя стряпня,» на лице Свистунова сложилось подобие улыбки и он сделал приглашающий жест рукой. Они уселись за стол и принялись за еду. Когда первый голод был утолен, Свистунов отвалился на спинку стула.
