Мы с Ван-Фангом дожидались парохода на широком пустынном мысе, с двух сторон которого в бешеных извивах кружился Амур, а с третьей медленно росло плоское озеро, затянутое сеткой дождя.
Тяжелый груз Ван-Фанга был разложен на берегу под открытым небом. В два ряда стояло шестнадцать больших ящиков в роде тех, в каких возят яблоки. Стенки их были с широкими щелями, из которых торчали пучки мокрой соломы.
В ящиках лежало шестнадцать китайцев, трупы которых ВанФанг везет на родину, в Чифу.
Он сидел на мокрой глине около своего мёртвого груза, важный и неподвижный, охватив колени худыми руками и опустив глаза к земле, не обращая внимания ни на дождь, который барабанил по крышам ящиков, ни на Амур, медленно поднимавшийся к вершине обрыва.
Сморщенное желтое лицо китайца казалось страшно древним.
Сколько лет было этому человеку? Пятьдесят, а может быть, триста или пятьсот. В глазах его светилась чуть заметная лукавая усмешка, а худое, желтое тело не способно было испытывать ни утомления, ни страдания. Парохода не было, или он прошел в тумане под стеной
Хингана. У берега в пяти шагах от нас стояла широкогрудая пустая джонка, с толстомордым драконом на носу, обрубленной кормой и парусами из мочалы, которые лениво трепал ветер.
Я не мог сидеть или лежать неподвижно, как Ван-Фанг и шестнадцать мертвых китайцев. Если нет парохода, можно попытаться переплыть на этой джонке: на высоком берегу нам нечего было бояться дождя и бешеной реки.
Ван-Фанг отрицательно покачал головой.
— Джонку перевернет. Два человека не могут справиться с черной рекой.
— Но что же нам делать?
Острые плечи китайца, к которым прилип бумажный халат, чуть заметно поднялись.
— Ничего не делать.
— Ну, а если Амур поднимется ещё выше? Ему остается вырости на пол аршина, чтобы проглотить нас всех, и живых и мертвых.
— Да. Остается не много. Шибкая вода.
Мне очень не нравилась покорность Ван-Фанга.
Он способен был спокойно дожидаться, пока косматая вода хлынет на клочок берега и закружит его самого и его ящики.
Непонятно было, как этот маленький древний человек мог прожить с своей тупой покорностью, десятки лет скитаясь по безвестной тайге, полной опасностей, разыскивая свой мертвый груз от берегов Тихого океана до Байкала.
Угадывая то, что я подумал, Ван-Фанг поднял на меня свои маленькие глаза и сказал:
— Человек умирает, когда не хочет жить. Кто хочет жить, тот не умрет.
-Вот как! И думаю, что Амур совсем не будет оправляться с тем, хотим мы жить или нет. Он проглотит нас, как ветку.
