— Среди рабочих половина хунхузов. Либо они нас съедят, либо мы их!
Китайцы уселись на корточках вокруг столба и бесстрастно, с каменными лицами следили за тем, что происходило на сцене, залитой зеленоватым светом луны. Вуфанг, наклонясь, тащил полное ведро спирта; жидкость плескалась на траву, и в ней дрожали серебряные отблески.
- Открывай рот!— крикнул Заморзин хунхузу и трубкой железной воронки ударил его по крепким, белым зубам.
Китаец покорно раскрыл рот.
— Крафт, подержите воронку!
— Я не хочу,— ответил инженер.— И вообще все, что вы делаете, это... Я не знаю, что это такое...
— Слушайте! Держите воронку, вы!— крикнул Заморзин.Бросьте вашу сентиментальность.
В голосе его было столько повелительности, что Крафт дрожащей рукою взял воронку, которая упиралась во что-то мягкое.
— Ну, я наливаю! Пей - собака!.
Заморзин захватил полный ковш спирту и плеснул его в жестянку. Китаец отчаянно рванулся и начал стонать. Звуки его голоса были какие-то странные, почти звериные:
— Гу, гу, гу...
— Мало тебе? Еще хочешь? Вот тебе еще!...
Заморзин плеснул новый ковш.
Китаец вдруг отчаянным движением выбросил воронку и забился на веревках. Холодный спирт облил руки Крафта.
— Не хочешь, собака? Не нравится?! А лес жечь любишь?
Придержите его,— обратился Заморзин к рабочим.
Те сидели неподвижно, как два ряда камней.
— Ну же, скорей! Вуланг и Фучанг, живей!
Заморзин поднял револьвер. Воронку опять вставили в крепко зажатый рот, разорвав одну губу. Каждый китаец подходил и плескал спирт в черное, широкое отверстие.
Китаец сначала тяжело ухал. Потом слышно было только, как он, тяжело захлебываясь, дышит. Скоро смолкли и эти звуки.
Черные тени подходили, уходили и за ними стояли инженер и
Заморзин.
— Довольно!— вдруг крикнул Крафт, не узнавая своего голоса.— Он умрет!
— Никто ему не ответил. Воронка упала и китаец остался стоять с широко раскрытым ртом и удивленным, неподвижным взглядом смотрел на луну, над крышей дома, Наглотался?—спросил
Заморзин.—Тряхните ка его!.
Кто-то толкнул тело, подвешенное на веревках. Оно качнулось, как кукла, и вдруг повернуло.
— Да убейте же его!— крикнул Крафт.— Перестаньте мучить!
Дайте мне револьвер.
Заморзин засмеялся и вынув коробку спичек, начал их зажигать и бросать одну за другой в лужу спирта. Побежали синие, веселые змейки. Выросли, слились, и вдруг вокруг столба вспыхнуло высокое пламя. Огненный вихрь колебался, вздуваемый ветром, и до мельчайших подробностей видно было, как в нем корчилось и трепетало живое тело. Оно горело внутри и снаружи. Голова казалась огненным шаром, который колебался и качался над толпой.
