— Вот тебе, ведьма. Будешь знать, как на малых деток порчу наводить.
Вся эта жуткая сцена пронеслась в одну минуту, не оставив даже мгновенья на размышления.
В так и не ставшее размеренным житье ворвались ураганы перемен, грозившие погубить не только постройки, но и саму жизнь так ничего и не понимающих детей пока еще не осознавших тяжести своего положения и ужаса потери. Они, не веря своим глазам, смотрели на рухнувшую наземь бабушку, рядом с которой уже образовывалась лужа темно-красной крови.
Старец опомнился первым. Он вырвал ружье из рук Осипа и от души врезал тому кулаком по морде.
— Люди, — неожиданно тонким голосом заголосил скопец. — Жгите все. Проклято это место. Не будет здесь жизни, пока стоит это капище. Прокляты, мы все прокляты, что допустили сюда это идолище.
Эти слова словно подстегнули собравшихся. Вся толпа словно единый организм бросилась к дому. Кто отрывал двери, кто ломал ставни, кто подносил огонь к бревнам. Вскоре на стене выросло злое огненное чудовище, которое стремилось пожрать весь дом, обхватывая его своими многочисленными отростками. Из чрева чудища вырывался ужасающий гул. Невозможно было отделаться от ощущения, что эти безобразные звуки и есть урчание с которым пламень поглощает свою беззащитную добычу.
Наиболее ушлые уже шуровали в еще недостроенном доме, пытаясь урвать себе малую толику хозяйского добра справедливо полагая, что иначе все сгорит вовсе без всякой пользы. Вскоре к ним присоединились и остальные, будучи в некотором негодовании, что им ничего не достанется.
Надя и Сенька молча стояли над бездыханным телом. Пока не было ни слез, ни вздохов, только осознание вселенской несправедливости. Еще миг тому назад бабушка была жива и здорова и вот теперь перед ними обезображенный труп, валяющийся на земле. Руки старушки оказались сжаты в кулачки, а голова откинулась назад, погрузив волосы в лужицу. Вся она вдруг сделалась маленькой и изломанной, словно ненужная деревянная кукла, брошенная рукой шаловливого проказника в самую грязь.
Только через минуту Надя пришла в себя опустилась на колени и попыталась прикрыть глаза родному человеку.
— Главный ведьмак где? — Безумный монах потрясал своим посохом и наскакивал на обомлевшего Сеньку. — Где враг рода человеческого? — Глаза старика фанатично блеснули, полу беззубый рот оскалился. — Я, верный раб божий, схимник отправил ведьму на божий суд и все бисово семя туда отошлю. В проклятьях издохните, а после адовы мученья примите. — С каждым произнесенным словом обвинитель словно оживал, наливаясь силой собственных проклятий.
