— Право! — Дама будто махнула рукой на столь бессовестную интерпретацию событий. — Если мы будем говорить в нравственных категориях, то ни до чего не договоримся. Я хочу вам внушить сугубо практическую вещь. Чем меньше чужих глаз и ушей, тем лучше. Поверьте, я лучше Вас знаю легкомыслие своих воспитанниц.
— Я учту ваше пожелание и постараюсь не бросить тень на репутацию своей пациентки.
— Речь идет только о мнении окружающих. Положение таково, что их батюшка — лавочник, купчишка, низкий человек возымел смелое желание выдать дочь за дворянина и породниться с представителем другого сословия. Вдова должна быть безупречна, даже после смерти супруга, чтобы свет не осудил этот мезальянс. А тут такой конфуз.
— Я думал…. Женька почувствовал себя виноватым. Он и в самом деле просто не вспомнил о том, что взаимоотношения могут быть столь формализованы.
— Уже хорошо, что Вы умеете думать. Так вот. Так или иначе, но в городе идут слухи, что Леночка еще очень слаба после болезни, которая свела в могилу ее супруга. О вас, кстати, как о докторе никто даже не догадывается. Так что придумайте для себя другое звание, а сюда, «на осмотр», приходите так, чтобы вас никто не видел. Я говорю лишь о приличиях. Умейте не компрометировать мою ученицу. Ей престало быть в трауре. Какой пример вы подаете юной Анечке? Как ей найдется достойная партия? Впрочем, это Вас уже не касается. — Мария Ивановна покачала головой, видя понурою голову Ленки. — Делайте что хотите. Главное — ничто не должно стать достоянием окружающих.
— Несомненно… — Саблин удержался от того, чтобы возражать. — Никто не даст повода.
— Полноте. — Гостья покачала головой. — Все знают, что Леночка едва жива, но пересуды будут, такова уж природа человека. Находится между жизнью и смертью — притворяется. Уверены в тяжелом недуге — подкуплен доктор. Так что временное затворничество ей просто необходимо.
— Понял. — Саблин внимательно смотрел на собеседницу. — Готов чуть скрасить заточение.
— Вот и отлично. Мы все по мере сил постараемся чаще гостить у нашей голубки. — Женщина с усмешкой взглянула на погрустневшего паренька. — Чем Вы на кухне заниматься изволили, господин лекарь. — Мария Ивановна переменила тон разговора на свойский. Лекарство готовите?
— Мороженое. — Справившись с разочарованием, Евгений улыбнулся. — Да только я ни на секунду не поверю, что Вы вели бы со мной все эти разговоры, если бы не преследовали какую-нибудь цель? Неужто меня нельзя было просто не заметить или силой удалить? В крайнем случае тихонечко предупредили бы Леночку об осторожности и все. Что случилось?
