— Вы представляете, Илья Сергеевич? Выбросить бриллианты в мусорное ведро! Можете себе представить? — с возмущением закончила свой рассказ Хриса Вениаминовна.
Но Алмазову отчего-то казалось, что рассказывала она об этом необычном происшествии с той лишь целью, чтобы убедить слушателей, что и в её доме имеются бриллианты.
В другой раз Хриса Вениаминовна вдруг спросила:
— Илья Сергеевич, а у вас есть дублёнка?
— Дублёнка? — удивился Алмазов.
— Ну, да, да… Дублёнка… Есть у вас дублёнка?
Вопрос был задан настолько некстати, что Алмазову пришлось задуматься и над значением слова «дублёнка», и над тем, имеется ли у него таковая. Когда же, наконец, Хриса Вениаминовна получила ответ на свой странный вопрос, она кивнула утвердительно и, приняв очень торжественный вид, произнесла:
— А у нас, Илья Сергеевич — в нашем доме — девять дублёнок! Де-вять! Я нарочно сосчитала. Нас в семье четверо, а дублёнок у нас девять. Это значит, на каждого по две, и ещё одна остаётся…
— Общая, что ли? — сострил Алмазов.
Но Хриса Вениаминовна шутки не расслышала.
Накормив семейство Алмазововых, Хриса Вениаминовна уходила домой. И каждый вечер, прощаясь, она озабоченно говорила:
— Завтра будут пельмени и рассольник… Рассольник у меня очень вкусный, Илья Сергеевич. Очень вкусный…
Едва дверь за Хрисой Вениаминовной захлопывалась, как Сашенька кидалась прихорашиваться. И вскоре они с Алмазовым уже мчались по Москве в один из ночных клубов, до которых Сашенька оказалась большой охотницей, точно когда-то родилась прямо на дискотеке или в казино. И Алмазов думал, что она, бедная, должно быть, заучилась, устала корпеть над книжками, а потому ищет лёгкой жизни. Ему хотелось предложить жене что-нибудь интересное и весёлое, а кроме того, ему нравилось, что куда бы они ни направлялись вместе с Сашенькой, со всех сторон он перехватывал обращённые на неё взгляды, полные восхищения или зависти.
Домой обыкновенно они возвращались уже очень поздно, и Алмазов падал в изнеможении в постель. Но едва он засыпал, как нужно было вставать и собираться на работу.
А Сашенька безмятежно спала до полудня, когда приходила Хриса Вениаминовна и кормила её завтраком. Потом, в два часа, Сашенька вместе с Хрисой Вениаминовной обедали, а чуть позже, в четыре, пили чай с булочками и пирожками, которые пекла Хриса Вениаминовна. Потом, когда возвращался с работы Алмазов, часов в семь, садились ужинать. А ночью, уже в клубе, Сашенька пила пиво или джин с тоником и закусывала чем-нибудь солёным. Аппетит у Сашеньки был отменным. И когда она кушала, с удовольствием разрывая или разгрызая кусок крепкими, белоснежными зубами, Алмазов зачарованно любовался ею, видя в том особую прелесть, какую-то дикую, первобытную красоту. В такие минуты она казалась ему самкой красивого хищного зверя.
