Что еще?
В Федулинске жарко, и жара размягчила мои слабые мозги. В таком состоянии легко наделать глупостей, даже жениться. Так что лучше приезжайте. Скучаю по вас отчаянно. Отец, походим с тобой по Москве, ты же ни разу не был в столице. Махнем на Волгу рыбачить. Тут недалеко — три часа езды на машине.
Мама, папа, сестра! Я люблю вас, помню про вас, думаю с нежностью о нашем стареньком домике, где меня никто не обижал всерьез и учили только добру.
Иногда в голове моей начинается путаница, стрелка компаса прыгает и скачет, как полоумная, и я забываю, где какие страны света. Тогда я восстанавливаю в памяти Ваши дорогие лица, вспоминаю, откуда я родом. Муть рассеивается, горизонт проясняется, и я набираюсь новых сил, чтобы честно продолжать жить и работать.
Простите, если написал коряво и коротко.
Преданный вам сын и брат Афиноген Данилов».
Никогда не перестану я любить Федулинск, случайный четырехэтажный город в моей жизни. Стоит представить его неухоженные мостовые, разноцветные, но одинаково посеревшие по весне краски домов, кривые вывески магазинов и их скучные витрины, тихие аллеи, корявые толстые бочки с квасом и около них пожилых, толстых женщин в белых халатах, моющих бесконечные кружки с отколоченными краями (кто, интересно, откусывает края у квасных кружек?), — стоит вспомнить все это, и терпкая, изнуряющая тоска охватывает душу. Что может быть трогательнее многочисленных российских городков, промежуточных пунктов между милой каждому русскому сердцу лопуховой и березовой деревней и мощными новыми индустриальными центрами? У этих городков нет мало–мальски логического и стройного архитектурного выражения, как нет психологической определенности в том возрасте человека, когда он на ощупь переступает из детства в юность. Все тут шатко, призрачно и полно предчувствия упоительных перемен. Зимой небо давит на Федулинск с тяжкой и мрачной силой, зато весенние дожди омывают его до поразительной прозрачности и чистоты.
Известный городской поэт Марк Волобдевский, работающий агентом по снабжению, прославил Федулинск лирической поэмой, отрывки из которой в нескольких номерах публиковала городская газета «Вперед».
…И когда стою на перекрестке,
Говорю с прохожими людьми,
Думаю, как славно мне живется,
Хорошо живется, черт возьми.
Эти строки вызвали читательскую дискуссию, прошедшую под девизом: «Личность в эпоху цветных телевизоров». Много ядовитых стрел было выпущено в адрес мещан, для которых телевизор и ковры важнее истинно духовных наслаждений, к каковым были, в частности, отнесены чтение философских трудов Гегеля и любование васильками в поле. С программной статьей по этому поводу выступил начальник милиции капитан Голобородько Т. Г. В статье, с тонким юмором, кое–где ненавязчиво переходящим в сарказм, замечалось, что «хорошо бы каждому мыслящему индивидууму прежде, чем встать на перекрестке, обогатить свой разум изучением правил уличного движения». Капитан также выдвинул сложный, но бесспорный антитезис: «Порядок на улицах и в подъездах — гарантия порядка в душе».
