). Юристы, подготавливающие договор, стремятся с абсолютной точностью определить включенные в него обязательства. Государственные деятели, подготавливающие международное соглашение, зачастую подбирают самую неопределенную формулировку. Лорд Фредерик Моэм (английский юрист и судья, в 1938–1939 гг. занимал пост лорд-канцлера. –
Пер.) как-то заметил: «Международное право означает не более чем свод правил, которые независимые цивилизованные государства согласились соблюдать в своих взаимоотношениях. Международное договорное право тщательно рассматривалось международными юристами и дальновидными государственными деятелями. Не существует никаких общепринятых мер, принуждающих к выполнению соглашений, и, таким образом, никакой суд не обладает юрисдикцией (за исключением случаев точно сформулированных соглашений) объявить финансовую несостоятельность государства и принудить его к выплате долга, поскольку международные соглашения сформулированы и воплощены в жизнь совсем не так, как частные контракты, и их пункты соглашения в большинстве случаев сознательно выражены в самых неопределенных фразах».
Существующие между странами подразумеваемые или общепринятые обязательства, разумеется, еще более неопределенны. В ряде случаев, среди которых и вопрос с заложниками и репрессиями, страны, после длительных консультаций, решили не устанавливать вообще никаких законов, тем не менее признавая, что предел их применению существует, но он слишком неопределенный, чтобы внятно изложить его.
Перед последней войной не вызывало сомнений, что ни один человек не мог быть обвинен в преступлении по причине того, что он действовал вопреки международному праву. Обязанности человека состояли в том, чтобы подчиняться законам его собственной страны или страны, в юрисдикции которой он оказался. Никаких других обязательств у него не было.
По сути, международное уголовное право следовало создавать заново, поскольку военные действия и довоенное международное право давали слишком ненадежную основу для свода уголовных законов. Свод цивилизованных уголовных законов должен опираться на четко очерченный круг запретов. Более чем неопределенный кодекс поведения и невнятно выраженные соглашения, составляющие международное право, не содержат таких четко определенных запретов. Лорд Дигби (член обеих палат парламента, в 1641 г. главный адвокат Стаффорда, с 1642 г. советник Карла I. – Пер.), говоря 300 лет назад об импичменте Стаффорда (в 1640 г., по настоянию английского парламента, был осужден и в 1641 г. предан казни советник короля Карла I, граф Стаффорд; тогда же было утверждено правило импичмента – право парламента привлекать к суду высших сановников. –
