Поначалу мы старались опротестовать все подобные свидетельства на том основании, что при назначении комиссии, а также в методах выполнения ею своих задач имелись некоторые отступления от правил. Затем попытались добиться того, чтобы свидетели предстали перед судом и у нас появился бы шанс подвергнуть их перекрестному допросу. Обе просьбы отклонили. Тогда я попытался дискредитировать свидетельские показания офицеров СД, представив отчет американской Комиссии по расследованиям о методах, использовавшихся американскими следователями в судах над военными преступниками. Комиссия, состоявшая из судей Симпсона и Ван Родена и полковника Лорензена, помимо всего прочего сообщила, что из 139 случаев, которые они расследовали, в 137 у свидетелей оказались повреждены яички от ударов, нанесенных американскими следователями. Мое представление этого отчета привело к серьезной перепалке со стороной обвинения. «Не собирались ли вы предположить, что свидетели из Ландсберга подвергались пыткам?» – вопрошали они. Если нет, то представление мною отчета Симпсона более чем неуместно. Я возразил, что у меня не было возможности подвергнуть свидетелей из Ландсберга перекрестному допросу, но, скорее всего, их яички в полном порядке. Будучи людьми гестапо, они безусловно с готовностью выложили в точности то, что хотели услышать их американские следователи. И действительно, благодаря этому они до сих пор оставались в живых. Значимость отчета Симпсона состояла в том, что он показал альтернативу показаниям в угоду обвинению.
Все это крайне рассердило обвинение, а в результате оказалось совершенно ненужным, когда в последний момент мы обнаружили оригинал аффидевита (письменное показание под присягой. – Пер.), подписанного одним из офицеров СД, категорически опровергавшего все показания, которые они дали перед комиссией, и из которого стало совершенно очевидно, что армия не имела ни малейшего отношения к деятельности СД. С предъявлением этого аффидевита показания свидетелей из СД попросту исчезли из дела. Эти люди при нацистах убивали, а при союзниках – лжесвидетельствовали.
Когда наконец я встал, чтобы приступить к защите, шел уже двадцать второй день процесса. Я начал с изложения перед судом некоторых проблем, с которыми нам пришлось столкнуться:
«Итак, сэр, пришло время приступить к защите фон Манштейна. Разумеется, это чрезвычайно ответственная и невероятно сложная задача. Более того, возможно, что она просто безнадежна. Временами у меня возникает ощущение того, что из-за основополагающих принципов юридической процедуры Королевского предписания и ввиду возникших перед защитой проблем ни один генерал, когда-либо командовавший армией, не смог бы быть оправдан судом победителей. Вот те проблемы, с которыми нам приходится иметь дело.
