Они были ответственны в большей степени за несчастья и страдания, которые обрушились на миллионы мужчин, женщин и детей. Они опозорили почетную профессию воина. Без их военного руководства агрессивные стремления Гитлера и его нацистских сообщников были бы отвлеченными и бесплодными. Хотя они не составляли группу, подпадающую под определение Устава, они безусловно представляли собой безжалостную военную касту. Современный германский милитаризм расцвел на короткое время при содействии своего последнего союзника – национал-социализма так же или еще лучше, чем в истории прошлых поколений.
Многие из этих людей сделали насмешкой солдатскую клятву повиновения военным приказам. Когда это в интересах их защиты, они заявляют, что должны были повиноваться. Когда они сталкиваются с ужасными гитлеровскими преступлениями, которые, как это установлено, были общеизвестны для них, они заявляют, что не повиновались. Истина состоит в том, что они активно участвовали в совершении всех этих преступлений или оставались безмолвными и покорными свидетелями совершавшихся преступлений в более широких и более потрясающих масштабах, чем мир когда-либо имел несчастье знать».
Целью этой цитаты было только одно – донести до суда то, что процитированные слова применимы к фон Манштейну. Мне страшно подумать, что случилось бы с прокурором в настоящем английском суде, если бы он открыл дело с информирования жюри о том, что какой-то другой судья, на каком-то другом процессе, к которому данный обвиняемый не имеет ни малейшего отношения, выразил мнение, будто каждый подозреваемый повинен в каждом преступлении, какое только представят на рассмотрение жюри. В наших судах подобное было бы немыслимо, тогда как на процессах над нашими противниками это стало обычным явлением.
Обвинения против Манштейна строились на том, что он совершал действия, нарушавшие гаагскую Конвенцию о законах и обычаях сухопутной войны 1907 г. Обвинение рассматривало конвенцию как некий незыблемый статут (собрание правил, определяющих полномочия и порядок деятельности. – Пер.), от которого каждый солдат отклонялся лишь на свой страх и риск. Однако, выступив с подобным заявлением, обвинению пришлось отступить от собственного суждения, поскольку в конвенции содержится так называемая «оговорка всеобщности» (статья 2). Она определяет, что постановления конвенции «обязательны лишь для Договаривающихся Держав и только в случае, если все воюющие участвуют в конвенции». Во время войны 1939–1945 гг. несколько участвующих в войне стран не подписывали Гаагскую конвенцию. Таким образом, обвинению пришлось признать, что сама по себе конвенция не являлась обязательной – ни для Германии, ни для любой другой страны. Эту проблему обвинение обошло точно таким же способом, как и Нюрнбергский трибунал несколькими годами ранее. Было заявлено, что конвенция являлась чисто декларативным изложением международных законов, уже существовавших ко времени ее составления. Таким образом, несмотря на то что из конвенции ясно следует, что она не является обязательной в обстоятельствах войны 1939–1945 гг., тем не менее закон, который она декларировала, остался обязательным к исполнению. Как можно определить декларируемый конвенцией закон? Читая конвенцию. Тут получился любопытный правовой казус, имевший результатом тот эффект, что сама конвенция не является обязательной, а ее формулировка является.
