— Нет. — Я закрыла коробку, убрала ее в выдвижной ящик. — Тайзэрвэт была мертва с того мгновения, когда они вставили те имплантаты. — Они. Анаандер Мианнаи, должно быть, сделала это сама.
— Она же дитя. Семнадцати лет! Как же мог кто-то… — Она умолкла. Покачала головой, все еще не веря тому, что видела своими глазами, после нескольких часов хирургической операции.
— Мне было столько же, когда это случилось со мной, — отметила я. Не со мной на самом деле, а с этим телом, последним, которое у меня осталось. — Даже чуть меньше. — Я не стала вспоминать, что на меня врач так не реагировала.
Разница в том, что это гражданин, а не какой-то нецивилизованный, завоеванный враг.
Сама она этого не заметила либо была слишком ошеломлена всем произошедшим, чтобы выразить свое отношение сейчас.
— Кто же тогда она теперь?
— Хороший вопрос. — Я убрала последний инструмент. — Ей придется это решить.
— А что, если вам не понравится ее решение?
Доктор проницательна. Лучше, если она будет на моей стороне, чем наоборот.
— А это, — ответила я, сделав движение рукой, словно бросаю знаки в утреннем ритуале гадания, — будет, как пожелает Амаат. Отдохни немного. Калр принесет тебе ужин в каюту. Все станет лучше, когда поешь и поспишь.
— В самом деле? — спросила она. С горечью и вызовом.
— Ну не обязательно, — признала я. — Но когда отдохнешь и позавтракаешь, справляться с обстоятельствами легче.
В каюте меня ожидал ужин: миска скела и фляга воды — обычная солдатская трапеза, которую подала мне Калр Пять, обеспокоенная событиями дня, но, разумеется, ее лицо оставалось лишенным всякого выражения. Я подозревала, что подать именно это предложил ей корабль, но выяснять не стала. Скел вполне устроил бы меня в любое время, но это расстроит Пять, и не только из-за того, что лишит возможности стянуть иногда кусочек-другой какого-нибудь лакомства — заветная привилегия тех, кто обслуживает капитана или офицеров в кают-компании.
Пока я ела, оставшиеся без офицера солдаты Бо без всякого энтузиазма, почти безмолвно оттирали свою часть коридоров, которые и без того были чистыми. Тем не менее это неотъемлемая часть распорядка дня, и ею нельзя пренебрегать. Солдаты были утомлены и встревожены. Судя по тем словам, которыми они изредка обменивались, все сошлись на том, что я так жестоко обошлась с лейтенантом Тайзэрвэт, что ей стало плохо. Некоторые ворчали: «Ничем не отличается от предыдущего», тщательно избегая конкретики.
