Филя, беспокойно дремавший подле Васи, решил, что видит эту птицу во сне. Он открыл глаза – она не исчезла. Более того, он ясно услышал карканье, ворвавшееся вместе с порывами ветра в окна машины.
– Вася, слышишь? – пробормотал он. – Мяу! Только этого выдумщика нам не хватало!
Но Вася уже понял, чьи крылья отбрасывают тень на убегающую под колесами дорогу. Он затормозил, и на крышу «москвича», тяжело дыша, опустился старый Ворон.
– Привет, Лоренцо, – усталым голосом сказал он.
– Доброе утро, – приветливо сказал Вася за спиной показывая кулак Коту, который передразнил старика, прокаркав:
– Пр-р-ривет, Лор-р-ренцо!
– Привал! – приказал Вася.
Но Кот помедлил, прежде чем отправиться за хворостом для костра в ближайший лесок. Ему хотелось на равных правах участвовать в серьезном разговоре.
Известно, что коты (не говоря уж о кошках) склонны к сплетням, легкомысленны, любознательны и ленивы. Я бы не сказал, что это было характерно для Фили. Его жизненный опыт умерял легкомыслие, а любознательность успешно боролась с ленью.
– Я знал почти все, что должно было случиться с тобой после нашей встречи, – сказал старый Ворон. – Но стоит ли предсказывать то, чего нельзя изменить?
Вася промолчал. "Конечно, стоит, – подумал он. – Если бы знать, что в Котома-Дядьке Ива исчезнет, может быть, удалось бы…"
– Ты увидел предсказанный сон. Теперь ты понимаешь, почему я называю тебя Лоренцо?
– Признаться, не очень, – ответил Вася. – Сон оборвался, и я так и не узнал, что случилось с молодым человеком, которого вы называли Лоренцо.
– Ты слишком похож на него, чтобы я называл тебя иначе.
– А вы называйте его Василием Платоновичем, – съязвил Кот.
– Филя! – строго прикрикнул Вася, и Кот лениво поплелся за хворостом.
По дороге он поймал полевую мышь, поиграл с ней и съел.
– Хорошо, пусть Лоренцо, – продолжал Вася. – Допустим, что это не случайное сходство. Но для меня гораздо важнее узнать другое – имя, которое вы не решились назвать…
Старый Ворон оказался вегетарианцем, и, таким образом, сразу пришлось отменить курятину, индюшатину, свинину, которыми котомадядькинцы набили багажник «москвича» до отказа, и ограничиться овсянкой. Но так или иначе, ее надо было сварить, и, следовательно, Коту то и дело приходилось бегать в лесок за хворостом, а собирая хворост в лесу, находившемся шагах в двухстах от привала, трудно было понять, о чем рассказывает Ворон. Между тем история была занятная, и всякий раз, когда надо было отправляться за хворостом, Кот старался поскорее вернуться. Впрочем, ему мешала одна на первый взгляд незначительная причина. Он не знал, что такое руно, а между тем это загадочное слово ежеминутно упоминалось в рассказе. В конце концов он все-таки догадался, что это просто овечья шерсть. Правда, она была золотая и, вероятно, именно поэтому называлась так странно.
