И он рассказал о том, как Эхо бродило по лесам и горам, ища человеческий голос, на который ему хотелось отозваться. Два или три раза удалось, но это был очень тихий голос – кто-то объяснялся кому-то в любви, а в таких случаях не говорят слишком громко. Эхо заглядывало в ущелья, проводило ночи в каштановых лесах, но отзывалось только на шум дождя или на порывы ветра. Шли годы, и оно выросло, превратившись в рыжего юношу с голубыми глазами. Возможно, что оно так и не услышало бы человеческого голоса, если бы не попало в городок, которому был очень нужен молодой человек, попавший в беду.
Слава внимательно слушал его, и вдруг оттенок какого-то чувства согласия? понимания? – мелькнул в окаменевших глазах.
– И тогда Эхо услышало множество голосов, повторявших: "Слава, вернись!.." Дело в том, что ты нужен решительно всем – и отцу, и Катеньке, недаром же вы решили пожениться? И баскетбольной команде, потерявшей лучшего игрока. Что касается меня – трудно даже представить, как важно для меня, чтобы ты вернулся к жизни. Ты понимаешь, я не то что настоящий волшебник, но судьба подарила мне… не знаю, как тебе объяснить… Кот, с которым я надеюсь тебя познакомить, назвал эту способность волшебной волей. Так вот эта воля приказывает тебе: Слава, вернись!
Множество оттенков разбежалось по окаменевшему лицу – красных, как кровь, лиловых, как сирень, – оттенков, как бы еще не сговорившихся друг с другом, но пытающихся превратить розовый цвет камня в цвет загорелого человеческого тела. Руки, поднятые, чтобы забросить мяч в невидимую сетку, разогнулись, опустились. А потом – и это произошло так же естественно, как просыпается человек после тяжелого сна, – глаза вздрогнули и стали раскрываться все шире и шире. Не прошло десяти минут, как Слава ловко спрыгнул с подножия и сказал, весело хлопнув Васю по плечу:
– А здорово это у тебя получилось!
ГЛАВА XXI,
в которой Кот произносит хвастливую, а Вася скромную речь
Конечно, недурно было бы рассказать о событиях, которые произошли в течение трех ближайших дней в городе Котома-Дядьке. Но, к сожалению, я должен признаться, что событий по меньшей мере исторических не было. Если не считать, что, когда Слава вернулся домой, директора гостиницы хватил такой сердечный приступ, что врач «скорой помощи» нашел положение безнадежным. Или если не считать, что, когда Вася сказал: «От радости не умирают», – директор заплакал и, несмотря на свою длинную седую бороду, подпрыгнул, как мальчик, чтобы обнять сына. Если не считать, что близкие и дальние родственники, друзья и знакомые, не говоря уж о Катеньке, не могли наглядеться на Славу. Если не считать…
