Ива засмеялась.
– Ведь ты подписываешь свои стихи «Чинук»?
– Замбезари Чинук.
– Ну, это слишком длинно. Так почему ты начала пудриться?
– Потому что я стала танцевать в ансамбле, а там все девушки пудрятся и красят губы. Кроме того, за мной ухаживает один джентльмен.
– Мне не очень нравится, что он каждое утро присылает тебе красную розу.
– А мне нравится. Хочешь, я тебя с ним познакомлю?
Это было устроено так. Молодой человек с букетом красных и белых роз вышел из «мерседеса», подкатившего к станции "Сосновая Гора", где его уже ждал Вася. Минут двадцать, посматривая на часы, они, сходясь и расходясь, шагали вдоль платформы. Первым заговорил Вася.
– Простите, – сказал он, – но мне кажется, что она не придет. Дело в том, что это очень похоже на Иву. Ей захотелось, чтобы мы познакомились, и она решила нам не мешать.
Молодому человеку было лет двадцать пять, и, хотя на нем было легкое светлое пальто и модная замшевая кепка, его можно было смело сравнить с Аполлоном. Но, пожалуй, скорее он был похож на бабочку «аполлон», которую энтомологи считают одной из красивейших в мире. В нем было что-то порхающее плавно закругленные крылья так и чудились за его статными плечами. В сравнении с ним Вася выглядел караморой – так называется длинноногий беззащитный комар, который лениво бродит осенью по оконным стеклам и не очень сердится, когда ему отрывают ногу.
– Не придет, и это на нее похоже.
Ничего угрожающего или опасного не было в этих словах. Почему же молодой человек, взглянув на Васю, выронил из рук букет, побледнел, задрожал, отшатнулся? Почему его рот приоткрылся и он закрыл его, громко щелкнув зубами? Откуда взялись набрякшие складки, вдруг прорезавшиеся по сторонам его носа?
Едва ли кому-нибудь удавалось в одно мгновенье постареть лет на двести, а ему удалось. Дрожь прохватила его с головы до ног. Он что-то сказал самому себе, и Вася запомнил его слова, хотя и не понял их – они были сказаны по-итальянски: "Non рuо еssеrе!" [2]
Широко известно, что люди возвращаются к себе, прячась от посторонних глаз. Но на этот раз спрятаться было трудно.
– Вот вы и пришли в себя, – весело сказал Вася. – И я не буду спрашивать, почему, разглядев меня, вы так изменились. Это, в конце концов, ваше дело. Меня самого огорчает моя внешность. В школе меня иначе не называли как Рыжик, причем предполагался не гриб, а клоун. Значит, Иве захотелось, чтобы мы познакомились. Что ж, я не прочь! Вы москвич? Как вас зовут?
