— Мог бы. Но я этого не видел!
— Правильно. Поэтому ты не можешь утверждать, что Фидий не приносил золотые пластины и вещи обратно. Не можешь!
— Ну, не могу, — согласился Менон. — Зато я могу утверждать, что он их уносил!
— Уносил, а золота осталось ровно столько же, сколько и было. Стало быть, приносил обратно. Ведь золото не тыква, само не растёт, — засмеялся Сократ.
— А кто тебе сказал, что золота осталось столько же, сколько было отпущено?
— Об этом скажут те, кому доверено взвесить одеяние Афины.
— Доверено? Кем? — Менон испуганно завертел головой. — Кем доверено? Когда будут взвешивать?
— Завтра, Менон. Но тебя туда не допустят: Афина не может обнажаться перед лжецами и доносчиками.
Пришёл Харий и принёс кувшин молока. Пока Сократ и Панен, охая от наслаждения, пили холодное молоко, Менон не попрощавшись ушёл.
— Я кое-что слышал, — признался Харий. — Но вот что я должен вам сказать: сегодня следовало бы особенно тщательно охранять вход в Парфенон.
Это случилось на четвёртом году тридцать седьмой Олимпиады: некто Килон, знатный афинянин и победитель тридцать пятой Олимпиады, скучая от безделья, отправился в Дельфы и попросил у бога оракул. Жрецы Пифийского храма в ответ на его просьбу и богатые подношения принесли ему такое прорицание: на величайшем празднике Зевса Килон овладеет афинским Акрополем. Килон позвал толкователей-эксегетов[54], и те сказали ему так: «Во время Олимпийских игр ты захватишь Акрополь и станешь тираном Афин».
Килон дождался начала игр в пелопоннесской Олимпии, попросил у тестя, мегарского тирана Феагена, отряд вооружённых людей, собрал своих сторонников в Афинах и захватил Акрополь. И всё, наверное, было бы так, как предсказала Пифия, если бы не одно обстоятельство: эксегеты сказали, что величайший праздник Зевса — это пелопоннесские игры в честь Зевса Олимпийского, тогда как Пифия, надо думать, подразумевала под величайшим праздником Зевса Диасии величайший праздник Зевса Милостивого, который справлялся не в Олимпии, а в Аттике и в другое время. Словом, Килон неправильно выбрал срок для совершения задуманного. И потому, едва он со своим отрядом поднялся на Акрополь, возмущённые афиняне сбежались со всего города и окрестных полей и окружили Акрополь. Вскоре афинян заменили вооружённые отряды, которыми командовали архонты. Осада Акрополя длилась несколько дней. Осаждённые жестоко страдали от голода и жажды. Килону удалось бежать. Его же приверженцы, оставшиеся на Акрополе, вошли в храм Афины и сели у алтаря богини, моля её о защите. Архонт Алкмеонид Мегакл, командовавший вооружёнными отрядами афинян, повелел вывести сторонников Килона из храма, пообещав не причинить им вреда. Когда же приверженцы Килона покинули храм, Мегакл велел их умертвить. Тем самым он нарушил своё обещание и осквернил алтарь великой богини. Это было страшное святотатство, за которое род Алкмеонидов подлежал позорному изгнанию из Афин. Первое изгнание Алкмеонидов из Афин было совершено Солоном, второе — Писистратом, третье — Клеоменом, царём Спарты, которому удалось поднять на восстание афинян около пятидесяти лет назад.
