Я хотела разговорить ее, услышать о Тони, что она думает о нем и чем оба занимаются в постели. Мне хотелось узнать интимные подробности их жизни. Если бы удалось выведать, что Сэлли не стала бы делать для него в постели, на какой интимный акт не пошла бы, я могла бы заполнить эту пустоту, сделать так, чтобы он получил желаемое от меня и отвернулся бы от нее.
— Что-нибудь стряслось, Сэлли? — участливо спросила я. — Я знаю тебя уже давно и инстинктивно чувствую, что у тебя на душе неспокойно.
— Не знаю. Тони… Вчера вечером он был не такой.
— Не такой? — я нахмурилась, и мое сердце дико забилось от волнения.
— Да, он был… я не знаю, не могу понять, в чем дело. Когда я спросила, что не так, он отстранился от меня, словно чувствовал за собой вину.
— Как странно. Возможно, его беспокоят деньги? — беспечно сказала я.
— Нет, нет, дело не в деньгах. Вернувшись, он сразу пошел в ванную, что мне показалось странным.
— Возможно, ему захотелось в уборную? — рассмеялась я.
— Нет, у нас уборная не совмещена с ванной. Он мылся, я слышала. Он провел там некоторое время, а когда вышел, избегал смотреть мне в глаза.
Пора заронить семена подозрения!
— О! Как это похоже на Джима. Мне следовало обратить внимание на эти сигналы, услышать колокола тревоги, но я ничего не замечала. А потом было уже слишком поздно. Ты же не хочешь сказать, что у Тони появилась другая женщина, а? — я смело пошла на риск и, сев за стол, поставила перед ней чашку с кофе.
Сэлли вздрогнула, взирая на меня большими глазами, будто спрашивая мое мнение, есть ли у Тони другая женщина или нет. Я вспомнила встречи, когда подруга сидела у меня на кухне и рассказывала, что Тони верен ей и даже не мечтает о том, чтобы взглянуть на другую женщину, не говоря уже о том, чтобы уйти из семьи, как это случилось с Джимом. Она почти упивалась моим несчастьем, восторгалась моей агонией. Однако теперь, когда мы обе сидели за тем же столом, положение изменилось.
Дело не в том, что мне хотелось расквитаться с Сэлли, обидеть ее. Лично я против нее ничего не имела. Пожалуй, мне хотелось всего лишь наказать кого-нибудь за боль и страдания, которые я вынесла. Принявшись соблазнять Тони, я с первой минуты поняла, что изменилась, что в моих действиях нет ничего хорошего. Мне казалось что после событий прошлого вечера я проснусь с чувством вины и угрызениями совести. Однако долгая темная ночь пробудила затаившихся чудовищ — злых чудовищ, которые лишь укрепили мою решимость. Обострилось мое желание разрушать браки.
