* * *
Мы с Тео сидели на диване в объятиях друг друга. Я была на седьмом небе от счастья. Наконец-то мы все прояснили. Почти все. Остался один маленький нюанс — девушка, которую он целовал.
— Ты пойдешь со мной в стаю, — заявил Тео и поцеловал в висок. — Это не обсуждается.
— Да я и не против, — улыбнулась и потерлась щекой о его скулу. — Но только та девушка…
— Алиса все еще в стае, но мне плевать на нее. Запомни, ты моя пара. А она — лишь недоразумение. Прошлое.
— Зачем же ты поцеловал ее?
— Я думал, что целую тебя. Вы так похожи. Бес попутал. Глупое оправдание, знаю, но именно так все и было.
— Я верю, — улыбка снова коснулась моих губ.
— Я понял, что ты единственная, кого может принять мой зверь и… кого люблю я.
— А я поняла, что люблю тебя.
— Девочка моя, — прошептал Тео мне на ухо, посылая по телу приятную волну дрожи.
Его губы накрыли мой рот, голова закружилась.
— Прости меня за все, — сказал я, прервав поцелуй. — За то, что я наговорил тебе в прошлом. Прости за то, как обращался с тобой. После смерти мамы тебе нужна была поддержка, а я…
Я поджал губы, коря себя за эгоизм. Ведь и сам прекрасно знаю, что такое потерять родителей.
Мама… Я никогда и ни с кем не говорил о ней. Даже с братом. Слишком тяжело. Слишком больно.
Воспоминания — они, как удар током: такие же болезненные. Оставляют ожоги и ранят сердце. От них долго не можешь оправиться, а иногда и вовсе погибаешь.
С тех пор, как во время пробежки маму подстрелили охотники, и она умерла у меня на руках, прошло уже немало времени. Но я предпочитал держать боль в себе. Мучиться, страдать, корить себя, но молчать. Мы с Лиамом остались одни, когда отец, не сумевший пережить гибель мамы, ушел вслед за ней в лучший мир. Мы должны были сплотиться, стать ближе, чем когда-либо, но я отрекся от статуса Альфы и взвалил эту непосильную ношу на младшего братишку. И теперь не знаю, правильно ли поступил.
— …Я ведь тоже потерял мать, — закончил фразу. — Она умерла у меня на руках.
— Сочувствую, милый. — Дана провела ладонью по моей щеке. — Если тебе тяжело вспоминать, можешь не рассказывать.
Но я хотел открыться ей. Как никому и никогда.
— Мы вместе были на пробежке, — продолжил, игнорируя ее слова. — Помню, как она… А потом этот выстрел… Мама упала замертво, а я бросился за охотником… — Стиснув зубы, почувствовал, как желваки заходили на щеках. — Я догнал этого ублюдка и перегрыз ему горло. Захлебывался его кровью и понимал, что от того, что сделал, легче не стало, но я должен был убить его… Я вернулся к телу матери. Обратился в человека. Взял ее на руки и понес в стаю.
