Ларкин отступил к двери, боясь, что, если потеряет с Уинни визуальный контакт, она растает как дым.
– Я скоро вернусь.
Кивнув, она наклонилась к чемодану:
– Я жду.
Ларкин принял душ за три минуты, почистил зубы и надел темно-синий шелковый халат, который подарил ему дядя на Рождество. Он оставил подарок в Волфф-Маунтин, поэтому ни разу его не надевал.
Что-то подсказывало ему, что, если он вернется в спальню без халата, решимость Уинни-любовницы улетучится.
Уинни оказалась верна своему слову. Она ждала Ларкина. В спальне царил полумрак. Горела только лампа на низком столике возле окна. Уинни задернула драпировку массивной кровати с трех сторон.
Она сидела в центре кровати, скрестив ноги и сложив руки на коленях. На ней было красивое и дорогое нижнее белье цвета аквамарина. Ее белая кожа светилась в мягком свете, но глаза были испуганными.
Ларкин откашлялся:
– Ты красавица, Уинни. Ты сводишь меня с ума.
Она покусывала нижнюю губу.
– Ты тоже. – Сглотнув, она опустила глаза. – Ларкин…
Быстро раздевшись, он уже приготовился забраться на кровать, но Уинни подняла руку:
– Подожди!
– Что случилось?
– Я боюсь, Ларкин. Мне страшно, что я не сумею подарить тебе удовольствие.
От облегчения у него закружилась голова.
– Об этом я позабочусь сам, моя сладкая. – Ларкин стремительно залез на кровать и улегся на бок, подперев голову рукой. Он осторожно провел пальцем по краю ее трусиков.
Уинни вздрогнула и закрыла глаза.
Он тихо рассмеялся:
– Не прячься от меня, дорогая. Я хочу, чтобы наши тела соприкасались.
Она открыла глаза и настороженно на него посмотрела:
– Ты выключишь свет?
– О нет, моя маленькая скромница. Ни за что на свете. – Он улыбнулся. – Распусти волосы, Уинни.
– Не хочу. Они торчат в разные стороны.
– Пожалуйста. Ради меня.
Уинни с неохотой начала вынимать шпильки из волос. Ее бесхитростный жест показался Ларкину очень чувственным.
– Теперь доволен?
– Иди сюда, – пробормотал он.
Уложив Уинни на спину, он стал неторопливо поглаживать ее тело. Ее сердце бешено колотилось, она извивалась и с трудом дышала.
Когда Ларкин коснулся ее между ног, она напряглась и зажмурилась.
– Расслабься, Уинни, – сказал он. – Я не причиню тебе вреда. – Лаская ее, он спросил: – Сколько у тебя было мужчин?
Она подняла длинные ресницы и вдруг рассердилась:
– Один. Ты доволен?
– Как давно?
Она перевернулась на живот и закрыла лицо руками:
– Девять или десять лет назад.
Ларкин с трудом сдержал проклятия. Ее неопытность – настоящее сокровище. Но нельзя ее торопить. Он заправил прядь волос ей за ухо, открывая розовую щеку:
