Так действительно ли эти люди думают о себе как о «добрых», «всемилостивых» и «всемилосердных»? Или им только кажется, что они так думают, а на самом деле это просто такой автоматический, выученный ответ на стандартный вопрос?
– Петя, ты хороший мальчик?
– Да, я хороший мальчик.
59. При этом, тренируя ответы на подобные вопросы, мы ведь даже не задумывались над тем, что, собственно, понимается под соответствующим самоопределением – «хороший», «добрый», «щедрый», «справедливый», «честный», «благородный», «благодарный», «настоящий друг»… Это просто «правильный» ответ, который требуется от нас при возникновении соответствующего вопроса.
И всякому человеку, скорее всего, придется сильно потрудиться, чтобы ответить на вопрос, а почему и в самом деле он считает себя «хорошим», «добрым», «справедливым», «честным» и т. д.? Ему нужно будет продумать и то, что в принципе эти слова должны значить, и то, какие аспекты его поведения подтверждают его соответствие данным определениям. Если бы он действительно уже думал о себе так, то, вероятно, эти уточняющие вопросы не застали бы его врасплох.
60. Одним из первых моих научных исследований был тест «Кто Я?». Покойный Олег Николаевич Кузнецов дал мне задание собрать с однокурсников ответы на этот «простой вопрос» – «не больше десяти-пятнадцати» с человека.
Надо признать, что моим однокурсникам – представителям солидного по тем временам учебного заведения с хорошим вступительным конкурсом – легко давались только три-четыре первых пункта (например, «военнослужащий», «мужчина», «человек»), а дальше наступал самый настоящий ступор, и все последующие ответы приходилось получать от них буквально под пыткой.
Интересно, насколько можно считать продуманной «концепцию индивидуального “я”», если человек неспособен ответить на элементарный по существу вопрос: «Кто я?». И можно ли считать, что это «я», которое не продумано даже само по себе, действительно «тот, кто думает» во всех прочих случаях?
