В целом я освоился гораздо лучше, чем можно было ожидать от первых дней. Да и вообще, к собственному удивлению, чувствовал себя в новой школе довольно комфортно.
Когда мы вышли из аудитории, в воздухе кружились белые хлопья. Слышно было, как все взволнованно перекрикиваются. Холодный ветер обжигал щеки и нос.
– Ух ты! – сказала МакКейла. – Снег.
Я посмотрел на снежные хлопья, скапливающиеся на тротуаре и беспорядочно мельтешащие возле лица.
– Фу.
Снег. Вот тебе и хороший день.
Она взглянула на меня с удивлением:
– Разве тебе не нравится?
– Снег означает, что для дождя слишком холодно. – Это же очевидно. – Кроме того, мне казалось, он должен падать в виде снежинок – ну, знаешь, каждая неповторима и все такое. А это больше напоминает кончики ватных палочек.
– Ты никогда раньше не видел снегопада? – недоверчиво спросила она.
– Разумеется, видел… – я выдержал паузу. – По телевизору.
МакКейла засмеялась. И тут большой мокрый шар тающего снега ударил ее по затылку. Мы оба обернулись, чтобы увидеть, откуда он прилетел. Я заподозрил Эрику, которая как раз шла, повернувшись к нам спиной и совсем не в том направлении, где было ее следующее занятие. МакКейла была того же мнения. Она наклонилась и начала соскребать в кучку это белое месиво.
– Увидимся на ланче, ладно? – сказал я, не останавливаясь. Меньше всего мне хотелось, чтобы весь остаток дня мне за шиворот стекала талая вода от грязной ледышки.
МакКейла лишь кивнула, не сводя взгляда со спины Эрики.
Идя с Джереми в кафетерий после урока испанского, я был начеку. Повсюду летали комья грязного снега. Я держал в руках папку, чтобы в случае чего использовать ее как щит. Джереми это казалось забавным, он и сам наверняка запустил бы в меня снежком, но, по-видимому, что-то в выражении моего лица его останавливало.
Смеющаяся МакКейла догнала нас в дверях, ее обычно гладко причесанные волосы кудрявились от влаги. В очереди они с Джереми оживленно обсуждали снежное побоище. Я привычно взглянул на стол в дальнем углу. И тут же застыл на месте. Там сидели пятеро.
Джереми потянул меня за руку:
– Эй, Бо! Что ты хочешь взять?
Я опустил глаза, уши мои горели. «Нет никаких причин смущаться, – напомнил я себе. – Ведь я не сделал ничего плохого».
– Что это с Бо? – услышал я вопрос МакКейлы, обращенный к Джереми.
– Ничего, – ответил я и, встав в очередь, взял только бутылку газировки.
– Разве ты не голоден? – спросил Джереми.
– Вообще-то, меня немного мутит.
