– Ерофеич, подойди ко мне, – позвал он садовника, работающего неподалёку.
– Я слушаю вас, барин, – сказал подошедший Ерофеич.
– Ерофеич, наступи Булату на хвост.
– Что вы, барин! – испугался Ерофеич. – Он меня съест.
Он хорошо знал крутой нрав овчарки.
– Да ты что, Ерофеич? Булат добрый, он всех наших любит. Не бойся.
Ерофеич был взволнован, напуган, отказывался, умолял барина.
– Ерофеич, если ты не сделаешь, что я прошу, ты больше у нас не работаешь.
– Барин, не погубите, я же служил вам верой и правдой; Булат точно меня покалечит, я его знаю.
– Да не бойся, что ты скулишь? Булат тебя любит.
Никакие просьбы и мольбы не помогали – барин был непреклонен. Ерофеич, дрожащий от страха, наступил Булату на хвост и наивно попытался спастись бегством. Булат молнией метнулся вслед за Ерофеичем, в один прыжок его настиг, вцепился острыми зубами в зад и начал отрывать кусок за куском. Ерофеич истошно вопил. Барин, лениво покачиваясь в кресле, сонно произнес:
– Да, Ерофеич, не любит тебя Булат.
Так они жили и развлекались от скуки. Но, надо правду сказать, они сначала пытались заняться полезным делом. Нужно было зарабатывать хоть какие-то деньги. Отец – царь-батюшка – часто пенял им, выговаривал за безделье, тунеядство, бесцельные и бесполезные траты денег: казна быстро пустела. В трудные девяностые, когда все подались в коммерцию, они тоже пытались что-то где-то покупать, перепродавать, обманывать, вовлекая народ в сомнительные азартные игры типа «напёрстков». Но у них ничего не получалось: надо было крутиться, вертеться или хотя бы поворачиваться. Они этого не умели и не хотели, и средств для начала своего бизнеса не было. Однажды такой же начинающий бизнесмен предложил старшему сыну:
– Купи у меня вагон мармелада.
– Хорошо, давай.
Договорились, и первый пошёл искать, где украсть вагон мармелада, а второй – где украсть деньги.
Ничего не получилось. Услышав однажды от Лёни Голубкова про Мавроди и его пирамиду, братья захотели заработать лёгкие деньги. Но всё же прежде они решили посоветоваться с царским казначеем – дипломированным экономистом.
– Скажи-ка, братец, слышал ли ты про «Эм– эм-эм»?
– Не эм-эм-эм, а ме-ме-ме, – ответил казначей, – на это бараны охотнее отзываются.
Царевичи намёк поняли и связываться с пирамидой не стали.
Царь-батюшка, видя, что старший сын пытается что-то предпринимать, возлагал на него какие-то, хоть и слабые, надежды, стремился помочь ему. Он купил сыну «Москвич» для разных коммерческих нужд и поездок. Новый. Почти. Сын годился автомобилем, постоянно хвалился им своим знакомым.
