Сама она так и не смогла уснуть, через пару часов безуспешных попыток оставила эту затею и начала бесцельно слоняться по дому. В конце концов, забрела на кухню. Там ее нашел Серж.
– Ты все рыдаешь?
Ксюша молча кивнула и уткнулась ему в плечо.
– Малыш, ну ты же понимаешь, что они не виноваты, что у них получилось, а у нас нет?
– Понимаю… И зачем она только мне сказала…
– Все равно рано или поздно пришлось бы. Вы же подруги. Она ждет, что ты за нее порадуешься. Ну, ты и порадуйся. Не злись, не завидуй. Я у тебя есть? Есть. Дом есть? Тоже есть. Дети? Да будут у нас дети, я уверен. Если захочешь, целая дюжина. Ты же мне веришь.
– Верю. Но это так еще не скоро.
– Некоторые вещи стоят того, чтобы немножко подождать.
Ксюша перестала плакать и выглядела почти спокойной.
– Пойдем наверх, малыш. Ляжем в теплую кроватку…
– Что-то не хочется мне спать.
– А я ничего про сон и не говорил!
* * *
Совсем рядом, буквально в нескольких десятках метров от дома Протвинских, заливалась слезами другая женщина, и успокоить ее было некому. В отличие от Ксюши она была беременна, но это ее совсем не радовало.
Сегодня был год, как Леся вышла замуж за Диму, но брак уже рухнул, и муж отрекся от нее. Отцом ее ребенка был насильник. Человек, имени которого она не знала. Родная мать предала. Она чувствовала себя ненужной, лишней на этом свете. Ни одной живой душе не было дело до ее переживаний.
А этот ребенок? Он ведь тоже никому в целом свете не нужен. Быть может, ей в самом деле стоит сделать аборт? К чему обрекать крошечное существо на нищету и страдания?
Она плакала почти до самого утра и, в конце концов, провалилась в сон. И где-то там, между сном и явью, она увидела своего нерожденного ребенка. И совершенно четко поняла, что ей есть ради чего жить. Она его не убьет. И не откажется от него. И не предаст. Никогда. Чего бы это не стоило.
Отношения Ксюши с Машей сильно изменились, и она ничего не могла с этим поделать. А как быть, если подруга любой разговор сводила к теме беременности. Причем Ксюша готова была поклясться, что она делает это нарочно. В конце концов, она перестала Маше звонить, прекрасно зная, что ту это расстроит. Подруга выдержала три дня. Потом прислала смс: «– Что-то мне плохо. – А ты обними кота. И тебе плохо, и коту».
Ксюша ничего не ответила, но спустя несколько дней позвонила. Они усиленно старались делать вид, что ничего не произошло и разговаривать на нейтральные темы, но холодок между ними был почти физически ощутимым. Все было не так, как раньше.
