— Одна картинка стоит десяти тысяч слов, — буркнул Орм себе под нос.
— А? — переспросил Бронски.
Орм начал было повторять, но остановился посреди фразы.
— Смотри, это мы!
Телевизор показывал, как они отвечают на вопросы шестерых.
Изображение мелькнуло и сразу пропало. Диктор, покрасневший толстый старый крешиец, что-то сказал.
Появилось другое изображение. Орм и Бронски подскочили в креслах.
Это были Мадлен Дантон и Надир Ширази, выходившие из такой же машины, как та, что привезла их самих из туннеля в тюрьму. На землянах были шлемы, и лица рассмотреть оказалось невозможно. Но это должны были быть они.
Орм застонал:
— Они до них добрались! Но как?
Орм и Бронски ожидали, что новых пленников привезут к ним, но потом сообразили, что Ширази и Дантон должны пройти карантин, и потому их поместят в другое место. Как только явились вчерашние марсиане, Бронски рассказал им, что видел захват по телевизору.
— Да, конечно, — ответил Хфатон. Ша'ул открыл коробку и стал доставать из нее новые предметы. Бронски побагровел, а Орм зарычал сквозь зубы. Хфатон спросил:
— Что вам не нравится?
— Очевидно, вы намерены продолжать уроки, не удовлетворив нашего любопытства, — ответил Бронски. — Неужели вам чуждо сочувствие, понимание? Люди вы или нет? Вы должны видеть, что мы лопаемся от желания узнать, что с нашими товарищами. Они невредимы? Как вы их заполучили? Что собираетесь с ними делать?
Длинное худое лицо Хфатона осталось бесстрастным.
— Нет, я не человек — в строгом смысле слова. Тем не менее я вас понял. Да, я предвидел вашу эмоциональную реакцию. На вашем месте я бы тоже сгорал от нетерпения. Однако наша комиссия получила от Совета четкие инструкции ничего вам не сообщать. Почему — не знаю, наверное, требования безопасности. Совет сообщит нам о причине таких ограничений, когда — и если — найдет необходимым.
— Господа Всемилостивейшего ради! — воскликнул Бронски. — Вы что, совсем ничего не Можете нам сказать?
— Нам было велено учить вас языку как можно быстрее. Очевидно, Совет считает сроки жизненно важным вопросом. Итак, продолжим.
Во время перевода Орм покусывал нижнюю губу, а потом сказал:
— Аврам, скажи этим гиенам, что мы отказываемся от сотрудничества, пока они нам не объяснят, что происходит. До тех пор мы не скажем ни слова.
Бронски заговорил по-гречески. Шестерка стала серьезной, и Хфатон ответил:
— У нас есть средства заставить вас сотрудничать. Но мы слишком гуманны, чтобы их применять. Ладно. Ваши товарищи невредимы и в добром здравии. У них помещение не хуже вашего и недалеко отсюда. Женщина не говорит ни на одном из известных нам языков, но мужчина кое-как знает иврит. Это не тот язык, который используется у нас на богослужении, но достаточно к нему близкий для некоторого взаимопонимания. Мужчине о вас сообщили.
