Как-то мы сидели под акациями на лавочке и плевались — кто дальше. Подошла Анна Георгиевна и протянула нам коробку. В ней — сетка и две ракетки.
— Когда мы были молодыми, никогда так бездарно время не проводили. Находили чем заняться: комплексы ГТО, сбор колосков на поле… Займитесь хоть спортом. Вот вам теннис, хорошая игра.
Приволокли со стройки досок, сколотили стол. Получилось не очень здорово. Щели, доски кривые — шарик скакал, куда ему хочется, но резались мы в теннис с утра до вечера. Только однажды я увидел вместо стола четыре ямки в земле. Стол вытащил вместе со столбиками и разломал дядя Федя Еремин, потому что мы сильно шумели под окнами: ребята приходили со всего квартала и спорили здорово.
Многие с Вадиком разговаривать перестали. Зря. Каждый должен сам отвечать за свои поступки. Правда, если так рассуждать, то надо отменить родительские собрания, чтобы по справедливости было, чтобы папы и мамы за наши поступки не отвечали. А что, это мысль!
Несколько дней Вадик не появлялся на улице, потому что стыдился поведения своего родителя, и мы убивали время вдвоем с Генкой.
Сидели мы как-то на лавочке. Подошел Крот, предложил «прошвырнуться». Мы с Генкой ничего против не имели. Вообще-то мне не очень хотелось — пошел так, за компанию. Еще был с нами Длинный Федя. Они с Кротом были неразлучны. И оба — знаменитости.
Про Крота я уже рассказывал. А с Длинным Федей вот какая история приключилась. Когда он учился в пятом классе, на уроке пения проглотил рубль, металлический, юбилейный. Не просто так проглотил, а на спор. И тем прославился на всю школу, на весь наш микрорайон.
Мы с Кротом и Длинным Федей сели в автобус и целый час «пилили» до центра.
— Это — «брод», — сказал Крот, когда мы вышли на проспект Космический.
Крот здесь был своим человеком. Патлатые, в джинсах парни подходили к нему, первые тянули руки. Длинного Федю тоже многие знали. Мы спустились по проспекту вниз, потом снова поднялись вверх, и тут нам навстречу выплыла девчонка, в туфлях на высоких каблучках, длинном платье.
— Привет, Свет, — сказал Крот и небрежно, одной рукой обнял ее.
Ну, думаю, сейчас эта Света влепит ему пощечину. Вовсе нет.
— Ну что ты, Кротик, прическу помнешь, — запричитала она.
Никакой у нее прически не было — обыкновенная стрижка «под мальчишку».
