- Правильно, - подтвердил Таусен. - И потом цель этого орошения - вовсе не увлажнение почвы. У нас вполне достаточно осадков. Каналы проведены для согревания почвы, а многолетним растениям это нужно и зимой... Плохо то, добавил он, - что все это приходится делать вручную. А рук у нас мало... И люди часто выбиваются из сил.
Короткий день сменился сумерками, когда гости закончили осмотр сельского хозяйства. Возвращаясь домой, они встретили Амалию. Видно, она была чем-то взволнована, когда заговорила с Таусеном.
- Она сказала, что люди уже вернулись с промысла, - перевел Таусен, - и очень просят вас побеседовать с ними сегодня же. Им хочется узнать все новости. А я думал, что они устали и, может быть, лучше встретимся с ними завтра. Но она уверяет, что они готовы слушать хоть сию минуту, если вы согласны.
Пока он говорил, Амалия посматривала на гостей и, улыбаясь, кивала головой.
- Конечно, согласны! - живо ответили москвичи.
Таусен что-то сказал Амалии: она быстро ушла.
- В моих комнатах будет тесно, - объяснил Таусен, - я предложил людям собраться в их доме.
--------------------------------------------------------------------------
----
Было совсем темно, когда Цветков, Гущин и Таусен подошли к большому дому. Все окна его были ярко освещены, и оттуда доносился оживленный гул голосов. В первый раз за время своего пребывания на острове Цветков и Гущин ощутили присутствие человеческого коллектива, и у них стало теплее на душе.
Таусен и его спутники пошли в довольно большую комнату, и сразу все окружили гостей. Таусен поздоровался по-норвежски. Цветков и Гущин поклонились. В ответ раздались веселые возгласы.
Из группы взрослых вышел мальчик. Он был очень невысок ростом; судя по его лицу, мужественному и в то же время детски-наивному, ему было лет четырнадцать. Таусен ласково потрепал его по плечу и сказал что-то. Москвичи поняли только, что мальчика зовут Кнуд.
Принесли табуреты. Голоса притихли, но не умолкали.
Мужчина, сидевший впереди, встал. Гущин узнал монтера Эрика, его открытое, приветливое лицо. Эрик обратился к нему и заговорил по-норвежски. Он запинался - очевидно, не потому, что недостаточно знал язык, а от непривычки говорить при посторонних. Его подбодряли возгласами.
Когда он кончил, Таусен сказал:
- Он просит передать вам: саамы очень рады, что люди с Большой земли живы и здоровы. Он напомнил, что он и Арне нашли вас на берегу у бухты. Я добавлю от себя, что они спасли вам жизнь. После сильнейшего шторма они отправились к берегу посмотреть, цел ли наш рыболовный бот. Вот тогда они и увидели вас. Вы лежали там без сознания. Эрик и Арне осмотрели вас, не нашли серьезных повреждений, но вы, Лев Петрович, все время стонали. Они уложили вас обоих в тележку - есть у нас такая ручная тележка, мы на ней привозим добычу из бухты - и осторожно, с большим трудом довезли вас сюда.
