- Побольше сотни, - ответил Миронов.
- Как же далеко они растянулись?
- Порядок - до трех километров, - ответил Миронов.
Влажной свежестью веяло от моря. Хотелось без конца стоять неподвижно и дышать. Воздух, море и небо еще потемнели, светло было только там, где от луны по спокойной воде тянулась широкая световая дорога. Мелькали и вскрикивали птицы, но их уже стало меньше и летели они тяжело. То ли ночь их успокаивала, то ли они уже пресытились.
Усевшись на ящики и подчиняясь царившей кругом глубокой тишине, Цветков, Гущин и Миронов беседовали вполголоса. Впрочем, говорил главным образом Миронов.
- Вы возраст спиленного дерева как узнаете? По годовым кольцам. Вот так же и возраст сельди можно узнать по кольцам на чешуе. Сосчитайте под микроскопом и поймете, сколько лет рыбе. И слои эти растут, как у дерева: в сытные годы они шире, в скудные - уже. По ним вроде как по книге прочитать можно, какие из прожитых лет были для рыбы богаче пищей, лучше по температуре.
- И долго живут сельди? - заинтересовался Гущин.
- Не особенно. Лет десять-двенадцать, до двадцати.
- И что ж, большая бывает двадцатилетняя селедка?
- Нет, - сказал Миронов, - величина ее от породы зависит. Есть породы крупные и мелкие... Простите, заболтался с вами: надо пойти узнать, как там дело идет... А вы на море полюбуйтесь...
- Смотри-ка, Юра! - воскликнул Гущин.
Море опять изменилось. Луна светила уже слабо. Но все море сияло бледно-зеленоватым светом - неярким и призрачным. Нос судна резал жидкое сияние, оно тихо переплеталось за кормой. Порой отливала этим сиянием рыбья спина.
Море было как расплавленный, но холодный металл. Цветков взглянул на Гущина: его лицо казалось мертвенно-зеленоватым от морского свечения.
- Ну, нравится? - тихо спросил опять незаметно подошедший Миронов.
Гости молчали под впечатлением беззвучной и недвижной сияющей дали.
- Краше моря ничего на свете нет, - еще тише, убежденно сказал Миронов. И богаче моря ничего нет.
--------------------------------------------------------------------------
----
Кто-то настойчиво трогал Гущина за плечо. Он нехотя раскрыл глаза: Миронов.
- Пойдемте! Выбирают сети.
Гущин и Цветков быстро оделись и вышли на палубу. Солнце только что показалось из-за горизонта. Оно было алое и неяркое, как на погожем закате. Там, на востоке, нельзя было отличить, где кончается море и где начинается небо. Исчезла, растаяла линия небосклона. Даль отливала всеми оттенками янтаря - от молочно-матового до ярко-оранжевого. Солнце заметно на глазах наливалось жаром и блеском. И вот море отделилось от неба. Вода засверкала ярче солнца. Солнечный диск уже только касался поверхности нижним краем. Вода отняла блеск и алое сияние у неба, оно бледнело, переходя в синеву. Потом солнце уменьшилось, перестало быть огненно красным и совсем оторвалось от линии горизонта. Восход кончился, начался день.
