— Понятно...
Они снова умолкли. Драко тоже притих, но опять завопил, как только хлопнула входная дверь.
— Мать, я всё припер, че ты сказала, только с тебя еще три фунта, я там должен остался! Дорогущее все какое, блин!.. — раздалось с кухни.
Судя по звукам, там раскатились какие-то банки, порвался с хрустом пакет, торжествующий Орион вломился в комнату и грохнул на низкий стол квадратную коробку.
— Кушать подано, — церемонно сказал он, сдернул бейсболку и низко поклонился, чуть не треснувшись лбом о край стола.
— Иди сунь пару баночек под горячую воду, — велела Лорейн, явно напрягшись. — Чтоб погрелись.
— Ага, теперь из меня няньку решили сделать! — хохотнул он и утопотал на кухню, где принялся плескаться под краном. — Ма, а сколько греть-то?
— Ну прикинь, так, чтоб не обжечь! Только сам не жри, а то знаю я тебя!
— Я это пюре с детства ненавижу... — раздалось сквозь откровенное чавканье. — Вы мне там пиццы оставьте, я тоже хочу!
— Вы всегда так кричите? — поинтересовался Малфой. Маггловская пицца подозрительного вида его не прельщала. — А соседи как же?
— А они такие же, — беспечно ответила Лорейн, уплетая свою порцию. — Орион, ты там что, цистерну греешь?! Собственным теплом?
— Да иду я, блин, иду... Сама могла бы задницу поднять, — невежливо ответил отпрыск, заходя в гостиную. — На. Ложка вот, самая маленькая, какую нашел.
Он всучил матери детское питание, ложечку, плюхнулся прямо на порядком вытертый ковер и цапнул кусок пиццы.
— А сегодня ничего, жрать можно, — оценил он с набитым ртом. — Ма, я пойду телик погляжу, ладно?
— Вали и дверь закрой, — мотнула она головой. — Но если я еще раз увижу пятна кетчупа на простыне...
— Убьешь, ага! — отозвался Орион из спальни. Там тут же загрохотал телевизор и раздался жизнерадостный хохот.
Люциус сидел молча, не зная, как поступить. С одной стороны, нужно было поблагодарить и уходить, Мерлин с ней, с этой мокрой мантией, мало их у него, что ли? С другой — наевшийся Драко (маггловские консервы пришлись ему на удивление по вкусу, а может, он просто сильно проголодался) уснул, и снова аппарировать с ним было жаль: это и для взрослого-то ощущение не особенно приятное, а для годовалого мальчика, которому и так досталось сегодня... И еще хотелось все же расспросить Лорейн, как она умудрилась оказаться в такой дыре, почему бросила магию...
— Люциус, ты не изменился, — сказала она. — У тебя на лице написано, что ты лопнешь, если все-таки не выпытаешь у меня историю моих бедствий!
