Второй все шел по кругу комнаты, запаливал факелы. Я за ним следил, поворачивая голову. Шею немного сводило, но все равно, тело работало. Ничего вроде бы не болело.
Так.
Снова этот сон.
Как он меня достал.
Надо бы с ним разобраться.
Я попытался приподняться.
Выходило. Хотя слаб еще, да и одеял на меня навалили целую гору, как бы не задохнуться под ними окончательно. Тяжелые… Так, одеяла на фиг. Первое, рраз!
Ну заслаб я тут, во сне. Ручки-ножки тонкие, движения какие-то не сильные. Еле шевелюсь. Второе одеяло тоже на фиг!
Ух, и тяжелые ж. Как маты спортивные, да и те легче будут, пожалуй. Третье, вот мы его сейчас…
Подняв голову, я увидел шагах в трех перед собой давешнего узбека.
Ну как есть узбек. Лицо смуглое и широкое, глаза чуть раскосые, вот и третье веко тоже есть, волосы на голове темные и толстые, брови тоже такие же. Но мощный мужик, мощный! Из него двух меня можно слепить, ни капли жира под жилетом-безрукавкой нету, мышцы не бугрятся, но явно присутствуют.
— Ваша Высочество. — Узбек склонился в поклоне.
— Чё это ты? — Спросил я. Голос мой звучал как-то странно.
— Ваша Высочество, за доктором уже послали. Чего изволите?
— Пива. — Наудачу попросил я. Откинул последнее одеяло, и встал на ноги.
Ох, и здоров же этот узбек! Как я встал, так сразу и понял, что гляжу на него снизу вверх. Это ж сколько в нем росту-то?
Узбек меж тем склонился в поклоне и куда-то смылся, только его и видели. \
— Ничего себе. Сон в руку. — Сказал я вслух. И пошел к двери.
Не дошел, конечно. Стало плохо, стало сводить ноги на холодном полу. Нет, не то что на холодном — пол был просто ледяной, как будто по снегу бегаешь.
Нет, на фиг. Надо бы тапки какие-нибудь поискать, что это я?
Тапки обычно ставят под кроватью, верно?
Я подошел поближе, стараясь ступать ребром стопы, наклонился, одернул покрывало, посмотрел.
Да нет ничего. Ночной горшок только, пустой сейчас, стоит. Золотой, надо сказать! И причудливый такой, в виде держащих вазу пузатых толстяков с веселыми улыбками и зубастыми ртами.
И пыли-то, пыли… Все в пыли. Сантиметровый слой.
Ругнувшись, повернулся к выходу и снова к нему побрел.
Это ж сон, верно? А надо посмотреть, что это он такой прилипчивый…
В этот момент двери распахнулись, влетел узбек давешний, а за ним толстяк в безрукавке и с широкополой шляпой. На ногах его были атласные сапожки, а из-под безрукавки кружавилось белоснежное жабо.
— Ваше Высочество! — С порога гаркнул толстяк, и поспешил ко мне.
