в толстяке уже перегорело. Разум, например: измерительный прибор, недостаточность которого Густав в эти минуты тоже отчетливо сознавал. Как бы то ни было, следовало предположить, что негр, Кастор и Поллукс явились к Густаву со своими признаниями не случайно.
—Я решился спросить вас кое о чем, — повторил жених Эллены, которому надоели долгие околичности.
— Шесть с половиной фунтов выложил я за два стакана, — откликнулся повар, словно из бесконечной дали. — Это было в Галлиполи.
Но на сей раз Густав не позволил себя отвлечь.
— Плох ли мой совет или хорош, — сказал он, — мы не обязаны его обсуждать... А вот мне рассказывали, что вы будто бы находились в камбузе, когда в трюме избили дубинкой двух матросов, — солгал Густав.
— Разве бывает такое, чтобы я не находился в камбузе? — веско ответил кок. — И, тут же оживившись, добавил: — Это целая история, целая история, притом она еще не закончилась.
— Ее обсуждают, — поддакнул Густав.
— Ее будут обсуждать и через тысячу лет, — сказал кок.
Густав хотел было заметить, что с тысячей лет кок явно перегнул палку. Но не осмелился еще раз разозлить безудержного мечтателя. Предпочел выдумывать дальше:
— Вас связывают с этой историей...
— Меня! — возопил кок. Его белое лицо исказилось, залилось краской. Но вспышка гнева или возмущения тут же погасла. — Очернители всегда найдутся, не принимать же их болтовню всерьез...
Он явно подыскивал слова, чтобы закруглить фразу. Мысли, которые в ближайшие две минуты всплывали у него в голове, казались ему не стоящими того, чтобы произнести их вслух. Наконец он с усилием, но и не без достоинства сказал:
— Я никого не знаю, однако забочусь обо всех.
После чего будто закрыл себя на засов, и Густаву больше не удалось продвинуться ни на шаг.
Когда бутылка с ликером почти совсем опустела и алкоголь проломил в молодом человеке заградительную плотину, жених Эллены еще раз задал вопрос о ночных шумах, которые будто бы слышал кок.
— Это были шаги, — коротко и упрямо подтвердил Пауль Клык.
— Шаги могут иметь естественное объяснение, — сказал Густав.
— Они звучали подо мной, в трюме, то есть не имели отношения к вахтенным на палубе, — сказал кок.
— Может, военный пост или что-то в таком роде?—предположил Густав. — Для охраны груза?
— Разве на борту есть военные?! — ужаснулся Пауль Клык.
— Не исключено, — сказал Густав. — Во всяком случае, ничего необычного в этом не было бы.
— И я, непосвященный, готовлю жратву для этих людей! — разбушевался кок.
