— Спасибо, капитан!
Мы направились к конторе. Дед опять погрузился в молчание. Потом я наблюдала через стекло, как он беседует с папой. Папа сначала изумился, потом заинтересовался. Через несколько минут дедушка вышел, и мы направились домой.
Волнуясь, я спросила:
— А мы-то в безопасности? Нам тоже надо эвакуироваться?
— О чем это ты? Нет-нет. Может быть ураганный ветер и сильный ливень, но ничего опасного для жизни. Мы слишком далеко от моря.
— Вы уверены? Откуда вы знаете?
— Чайка могла полететь дальше на холмы, но остановилась здесь. Похоже было, что она ранена?
— Нет, сэр.
— Значит, она остановилась потому, что сочла Фентресс безопасным местом. На суше ураганы быстро теряют силу. Я доверяю чайке. А ты?
Несмотря на подтверждение мистера О’Фланагана, я не решалась ответить. Боялась последствий. Три крупных города охвачены паникой из-за того, что Кэлпурния Вирджиния Тейт мельком увидела неизвестную птицу. Это я. Никто и звать никак. Что я наделала? Зачесалась шея. Опять крапивница.
— Дедушка, а что, если… что, если это не та птица? Вдруг я ошиблась?
Теперь чесалась и грудь.
— Кэлпурния, ты доверяешь собственному умению наблюдать или нет?
— Ну… да. Но…
— Что «но»?
— Я хотела спросить… а вы мне доверяете?
— Разве я тебя ничему не научил?
— Нет, сэр, вы меня многому научили. Просто…
— Ну что?
Я изо всех сил старалась не заплакать. Бремя доверия оказалось слишком велико. Отчаяние захлестнуло меня, но тут мы дошли до поворота — и увидели чайку. Она разинула клюв и рассмеялась нам в лицо. «Ха-ха-ха-а-а-а» — резкий, издевательский, неестественный смех, даже хуже, чем у Сойки. Миг — и чайка тяжело взмахнула крыльями. Улетела. У меня сердце чуть из груди не выскочило.
— Поняла, почему они называются «смеющиеся чайки»? — сказал дедушка. — Раз услышишь — не забудешь.
Напряжение отпустило. Я взяла его за руку. Какая уютная, большая, твердая у дедушки ладонь.
— Поняла, — пробормотала я. — Конечно, поняла. Ветер усилился и сменился на восточный. Несмотря на свежеющий бриз, воздух казался до странности плотным, если такое вообще возможно.
Когда мы вернулись в библиотеку, дедушка снова взглянул на барометр.
— Ртуть падает. Пора задраивать люки.
— У нас есть люки?
— Это метафора. Так говорят на море. Перед штормом матросы закрепляют палубные люки.
— А!
— Мы еще обсудим проблемы климата, но сейчас у нас есть дела поважнее.
Дедушка прошел через холл в гостиную, где мама сидела с шитьем. Я притаилась у двери. Это же не подслушивание в буквальном смысле слова? Я имею в виду, если бы они хотели поговорить по секрету, то закрыли бы дверь. Ведь так?
