Да, законная рвала вещи, а вторая тетка тоже вытащила молоток и держала перед лицом Надежды с тонким таким намеком — будешь дергаться, тюкну по башке твоей дурной.
Надежда и не дергалась, словно бы окаменела. Словно бы под гипнозом. Две хулиганки рвут нажитое тобой, а ты окаменела. Ну, в крик пойди, в горло им вцепись, но нет. А потому что в голове все-таки вертелось: а ну как тяпнет молотком по голове, убьет — ладно, а ну как покалечит.
А те прошли в большую комнату, увидели сервант и вот уж тут они разгулялись — с каким наслаждением они били и топтали посуду. Да, садистки и хулиганки.
Но когда они кокнули большую хрустальную вазу, Надежда очнулась. Нет, в драку не полезла, понимала, что сила не на ее стороне. Она бросилась к телефону, и она набрала ноль два, и она закричала: грабят, хулиганят и вот по такому адресу. То есть женщина рассчитывала не на свою силу, но исключительно на силу закона.
А бандитки, почему-то пожалев телевизор, пошли к комнате сынули. А там радиоаппаратура и вещи, которые сынуля успел купить за последний год. Но комната, на счастье, значит, была заперта. Бандитки поняли, что хоть они и бандитки, но ведь же не профессиональные взломщицы, и с дверью придется долго возиться.
Законная сказала на прощанье: еще раз придет мой недомылок, вот как ту вазу кокнула, так твою башку дурную кокну. Надо он тебе, даром отдаю, а перед людьми не позорь.
И ушли.
А вскоре приехала милиция в составе двух человек. Все понятно — хулиганство в особо крупных размерах, а также разор и разбой. И безутешная женщина. Еще бы, будешь безутешной, если порвали твои вещи и побили посуду. Носить ведь теперь нечего. Да, вещи не очень новые, но ведь носить что-то нужно. На какие шиши, интересно знать, ты новые вещи купишь. Да, это горе. Это как пожар или наводнение.
Ну, все объяснила, написала заявление.
Преступницу нашли сразу. А та и не отпиралась: потерпевшая получила по заслугам, и я об одном жалею — мало навредила. За такие дела можно было бы и телевизор кокнуть. Интересно знать, товарищ милиционер, что бы вы сделали с хахалем своей супруги, вы бы что придушили — бутылочку с ним или его самого. Это, конечно, так, но по суду, думаю, вам придется платить за нанесенный ущерб. А я согласна, вещи там старенькие, я и заплачу, если суд решит, и, конечно, по заношенным ценам.
То есть законная оказалась покладистой женщиной.
Теперь Вася. А чего Вася? Он больше не появлялся, видать, жалел Надежду, понимал: в случае чего его законная Надежде на одну ногу наступит, за другую дернет. Ну, пожалуй, не сомневался, приди он, Надежда его шумно выпрет. Тут, как говорится, без вариантов. Себе он, видать, цену знал, не такой я, знаете, дорогой фрукт, что ради меня Надежда станет рисковать. Это Вася понимал и испарился.
