«Конечно, к Севастополю хорошо бы прорваться, но ведь противник не дремлет. Выманив нас из окопов и траншей, немцы получат преимущества», — старался Кашеваров угадать причины, приостановившие перегруппировку войск. Он срывал с плеч полотенце, отмерял четыре шага вперед, четыре назад. В ходьбе немного отходила душа. Подогрев воду, разводил мыльный порошок и, не глядя в зеркало, намыливал голову, потом осторожно подсаживался к нему так, чтобы не сразу увидеть того, кто будет мучить его…
В землянку вошел майор Петушков.
Кашеваров показал на кровать:
— Посидите, Дмитрий Сергеевич, добреюсь. — Вытер лицо мокрым полотенцем, спросил: — Чем порадуете, майор?
— Пополнение пришло, думаю тактические занятия организовать. Это необходимо для боя, Петр Кузьмич.
Кашеваров вскинул бритую голову:
— У меня есть воинское звание, товарищ майор. Для вас я полковник…
Петушков, не ожидая такой строгости, вскочил, расправил плечи:
— Я вас понял, товарищ полковник. Какие будут указания?
Кашеваров промолчал. Он сложил кровать, загасил угли в печке. Все это сделал привычно, без лишних движений.
— Ну не обижайтесь, Дмитрий Сергеевич. Я зверею от неопределенности, в которой мы находимся. Раны как, терпят?
— Я о них, признаться, как-то забыл…
— Тактические занятия, говорите? Что ж, поедем посмотрим.
Они вышли из блиндажа. Километров шесть ехали молча. С высоты 166,7, которую полки дивизии, находясь здесь, в резерве армии, изрыли траншеями, окопами вдоль и поперек, виднелось море. По небу полз немецкий самолет-разведчик. Вокруг него ложились пятна от разрывов зенитных снарядов. Но выстрелов не было слышно.
— Странно и глухо, — прошептал Кашеваров.
Самолет — «рама» — вдруг накренился, выбросил черный конусообразный хвост дыма, стал быстро снижаться. Казалось, что он вот-вот взорвется, наполнит окрестность грохотом. Но этого не произошло, самолет бесшумно, блеснув в лучах солнца, рухнул в море.
— А-а! Наконец-то! — сказал майор Петушков, разглядывая местность в бинокль. — Смотрите, смотрите правее! Началось, товарищ полковник!
Кашеваров тоже приложил бинокль к глазам. По голой, слегка всхолмленной местности параллельными маршрутами направлялись к переднему краю колонны войск — пехота, артиллерия, танки, грузовые машины.
— Перегруппировка! — без труда определил полковник Кашеваров. — Это дело рук генерала Акимова.
— Акимов еще вчера улетел, — сказал Петушков. — Акимов уже в Москве.
— Ну и что же! А вот увидел же! Увидел, что нашему фронту вечно стоять нельзя. Дмитрий Сергеевич, зови командиров, будем перестраиваться.
