Вечером из лесного массива, что кудрявился на придорожных сопках, выскочила легковая машина. Вскоре она свернула с дороги, оказалась на полевом аэродроме. И потом он, Рутьковский, летел на самолете. Страшно было прыгать в мокрую пустоту. Сильно ныла левая рука, чуть пониже локтя. На мгновение вспомнилось: его держали четверо в белых халатах, сильные и здоровые мужчины. Носбауэр схватил щипцы и откусил ими кусочек тела чуть ниже локтя. Врачи обработали рану, перевязали. А Носбауэр сказал: «Это осколочная рана. Как приземлишься — сразу иди в катакомбы. К раненым русские относятся с состраданием».
И на земле было сыро так же, как там, в воздухе. Когда спускался на парашюте, хлестал дождь со снегом…
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
КРУТОЙ ПОВОРОТ
1
Как только броневик вышел на равнину, генерал Акимов открыл люк, легко поднялся до пояса и начал оглядывать местность.
Перед ним, насколько видел глаз, лежала слегка всхолмленная равнина без очевидных признаков близости фронта. Однако он все шарил глазами в надежде найти, заметить расположение войск, хотя бы тыловые подразделения или отрытые окопы, траншеи. Но ничего этого не было, маячили лишь курганы, небольшие холмы, которые уже покрывались зеленью, но еще бледной — весна в Крыму явно запаздывала, видимо, поэтому и деревья еще чернели, и прошлогодняя трава повсюду главенствовала рыжими размашистыми разводьями. Грачи садились на черные отвалы многочисленных воронок и тут же с криком спархивали, почувствовав гарь, запах дыма — мертвую землю.
«Птицы тоже голосуют за скорое освобождение Крыма», — невольно подумал Акимов, слыша скорбный крик грачей. Однако же он сугубо военный человек и приехал на Крымский фронт всего на два дня, с тем чтобы лично убедиться, что же помешало командованию фронта отстоять Феодосию и почему, наконец, командование фронта — уж который раз! — переносит сроки решительного наступления в Крыму…
До Марфовки, где располагался оперативный отдел штаба фронта, еще оставалось не менее сорока километров, а генерал Акимов все осматривал местность. Пора бы уж открыться запасным промежуточным рубежам, оборудованным окопами, траншеями, землянками, запасными наблюдательными пунктами, вполне пригодными для стойкой, непреодолимой обороны, но ничего этого не было — все та же беззащитная, сиротливая земля, неподготовленная для отпора врагу…
И вдруг, когда до передней линии оставалось не более двадцати, а то и меньше километров, перед взором генерала открылась местность, полностью забитая войсками… Повсюду кудрявились дымки походных кухонь, жались одно к другому тыловые подразделения. Где-то гремел духовой оркестр, ржали лошади. На небольших прогалинках, потемневших от дождя, пехотные подразделения ходили в атаки на воображаемого противника, оглашая местность громкоголосым «ура». Эхо боевого клича металось от скопища к скопищу и тут же, изморенное теснотой, глохло, так и не найдя для себя перекатного простора.
