И прижимая к груди притихшую птицу, Ниссо в первый раз ответила Зогару с искренней теплотой:
— Спасибо, Зогар!
Прошло еще несколько дней, и кэклик пропал опять.
— Он стал уходить, — сказал Зогар, — он ищет другую птицу.
Близился вечер, солнце уже положило розовые лучи на снега дальних гор.
— Я знаю, где он сейчас! Он, наверное, вон на том поле внизу, — показал Зогар со стены, на которую оба залезли в поисках птицы. — Видишь, дом Зенат-Шо, пять тополей вокруг, первый канал, второй канал, за ним — поле. У Зенат-Шо тоже есть кэклики. Вот твой, наверное, и побежал к ним, прошлый раз я там и поймал его.
— А ты можешь за ним пойти?
— Нет, Ниссо, сегодня не могу. Абрикосовые косточки велено мне колоть!
— Ах, — в горести воскликнула Ниссо, — что же я буду делать? Ведь ночью он может убежать в горы!
— Конечно, может. Даже наверное убежит. Пропал тогда твой кэклик… Знаешь что, Ниссо? Вот как я тебе помогу. Пусть теперь ты будешь знать, что я тебе друг… Слушай. Азиз-хон сегодня ушел к халифа. Так?
— Так.
— Он поздно вернется. Пойдем по этой тропинке. А ты возьми мой халат, мою тюбетейку. Вот немножко станет темней, спустись тут, под стеной, побеги туда, разве долго тебе сбегать? Наверное, Азиз-хон не вернется. А если вернется, я буду ему на дудке играть. Ты знаешь, он любит. Он не заметит, как ты придешь. Видишь, какой я тебе друг, а ты все и смотреть на меня не хочешь.
— Я боюсь, Зогар. А если узнает он?
— А! Придет рыба, съест кошку! Кто может бояться этого? Я тебе говорю не узнает!
Ниссо колебалась. Но Зогар так убеждал ее, а кэклик так явно мог пропасть, а соблазн — хоть раз, хоть один только раз спуститься туда, в свободный мир, — был так велик, что Ниссо согласилась.
Едва стемнело, она уже спускалась по скалам в темном халате Зогара, в его тюбетейке, со сладостно-тревожным ощущением запретности своего поступка. Ловкие ее руки и ноги прилипали к выбоинам в скале, глаза зорко выискивали во тьме путь дальше, сердце билось учащенно, ветер, скользящий над Большой Рекой, шевелил волосы. Вот и кусты облепихи, на которые так часто глядела она сверху; вот и узкое руслице ручейка, обтекающего скалу по искусственному карнизу; вот и первые тополя… Ухватившись за ветку, Ниссо спрыгнула на землю, каменистую землю долины. Никто не заметил ее.
Осторожно крадучись между оградами и каналами, пригибая сочные стебли ячменя, Ниссо быстро достигла поля бедняка Зенат-Шо. Сейчас она найдет кэклика, — он, конечно, где-нибудь здесь, в посеве, — и побежит назад. Все-таки она напрасно так плохо всегда думала о Зогаре!
