И даже если дед каким-то чудом раздобудет одежду — прощание с Москвой завершится на первом же километре. Потому что Москва занесена снегом, сугробы — в человеческий рост, а снегоход, если он вдруг кому-то потребуется, нужно заказывать заранее.
Все это Мишка и Наташа знали.
В диспетчерской на техническом этаже их выслушали, поняли, пустили к экранам.
— Сколько тут работаю, впервые слышу, что человек зимой додумался прощаться с Москвой, — сказал старший смены, крепкий лысый дядька, — Еще летом — куды ни шло…
— Ну, когда «Сокольники» только поставили, находились дурные головы, лазили наверх, — возразил напарник. — Не верили, что там минус сорок пять. Им казалось, дуракам, что их обдурили, уговорили купить квартиры в корпусах, а наверху — как раньше. Но, с другой стороны, за двадцать лет Москва потеряла всякий смысл, и торчим мы тут по глупой привычке. Знаешь, как выпивоха, которого жена давно из квартиры выгнала, напьется — и опять в свой старый дом… Привычка!
— Да, при любом раскладе кончилась бедная Москва, — согласился старший, — Ну что, высмотрели своего дедульку?
— Смотрим, — за двоих ответил Мишка, а сам, работая с экранами, прислушивался к беседе.
— Верхняя Москва, я так понимаю, вообще была экономически невыгодной, — продолжал рассуждать напарник. — Ты представляешь, сколько топлива и электричества она жрала зимой? А у нас в корпусах — тепловые насосы, в них один раз вложишься — потом двести лет можно не волноваться.
— Даже если без насосов — просто закопайся в землю на десять метров, и вот тебе базовые плюс пятнадцать.
— И насосы добавят до двадцати двух. А если скважины на двести метров, да спустить туда коллекторы — так даже больше можно получить. Опять же — где-нибудь в Африке закопаешься в землю, и будут тебе не плюс пятьдесят, а те же плюс, допустим, шестнадцать. Добавить тепловым насосом — и белый человек уже не пропадет. Нет, дай Бог здоровья тому, кто придумал эти корпуса.
— А летом все же лучше наверху.
— Наверху — да, солнышко, травка… Плюс пятнадцать! А сколько того лета?! Месяц, полтора? А потом — домо-о-о-ой! Опять же порядок. Чужим в корпус дороги нет. Так что не надо, Серега, с Москвой прощаться. Мы теперь сами — Москва. Мы!
— Сказал бы кто моему деду, что внук будет под землей сидеть, как крот. Дед-то думал — светлое будущее, небоскребы в триста этажей! Глобальное потепление!
Диспетчеры засмеялись.
— Вот он! — воскликнул Мишка.
Старший смены подошел к экрану.
