Эмоции как водой смыло, ни страхов, ни жажды успеха, но осталась цель, к которой человек все еще стремился. Каперед не хотел верить, что не случайно явился сюда.
Он мечтал обрести власть над пространством и временем, собрать подземные плоды, хранящие силу божеств. Жрецы сказали бы, что этот нечестивец посмел бросить вызов богам. Однако Каперед хотел вернуть утраченное, а то, что прибудет сверх того, лишь приятный довесок.
Выжил, хватит на том. Каперед постарался выбросить из головы мистическую чушь. Он никогда особо не верил в богов и их власть; да, в мире полно непознанного, но как любой философ, выступающий на пиру ради медной монеты, он с презрением относился к религиям.
А тут вдруг ударился в мистицизм. Нет, это неправильно. Почуяв дыхание смерти, он как и все стремился заручиться поддержкой мистических существ. Вот и все, это была соломинка, за которую он уцепился.
Разобравшись с мыслями, Каперед пошел вперед, не чувствуя ни жара, ни боли. Дурман вернулся, тело больше не находилось под непосредственной угрозой. Остались позади и размышления о собственной исключительности. Боги вернулись в ту плоскость, где и пребывали ранее.
Для Капереда они вновь стали могущественными, но безынициативными духами. Они подобны камням, постоянно катящимся вниз со склона — такие же неукротимые, прочные и бессильные.
Пусть для дикарей это не так, пусть верят в своих могущественных и постоянных, несмотря на все противоречия. Каперед не был ни чемпионом, ни избранником, он явился сюда лишь для того, чтобы поправить собственное положение.
Это ему удастся. Уже слышно, впереди вода соприкасается с жарким камнем. Жаркий пар поднимается к каменному небосводу, на котором горят алые звезды. Капли осыпаются вниз, собираются в лужицы и ручейки, протачивая дорожки в мягкой породе. И цикл повторяется, сопровождаемый тонким звоном, легкими касаниями мистических струн.
Где-то здесь, на границе двух стихий и обретает подземный плод. Спасительное средство от неудач, могущественный рэдиций. Он-то и поможет вернуть время вспять и не допустить ошибок.
В столь непостоянном месте, где земля дышит, а свод напоминает полночное небо, иные растения не способны выжить. Ни плесени, ни мхов или грибов — все это умрет, лишь окажется в зале.
Каперед выхаркивал внутренности, но продолжал идти. Его кровь — необходимая жертва подземным духам. Иначе они не отпустят, не позволят украсть драгоценное зерно.
И время и пространство истончались в огненном гроте. Камень плавился, соприкоснувшись с огненным языком. Из многочисленных щелей валил удушающий пар, фонтаны кипятка разрезали воздух.
