Впрочем, талантливую литературу не могут отменить ни шведские академики, ни чиновники ФАНО. Отсюда закономерно появление Станислава Лема. Не он первый сказал, что в космосе нас ждёт неизвестное, но именно он написал романы «Солярис», «Непобедимый», «Глас неба». Написал с той художественной силой, которая одна только и делает литературу литературой. Ведь в литературе ничего нельзя повторить. В отличие от науки, в ней нельзя повторить даже самый удачный эксперимент. Если создан великий роман, он на все века останется единственным. Один из героев Хорхе Луиса Борхеса пытался, впрочем, написать нового «Дон Кихота», причём не подражание, а именно новый текст, который при этом полностью совпал бы с оригиналом. И даже написал пару глав, в которых с оригиналом совпадала каждая запятая. И всё же это был совсем другой «Дон Кихот», потому что за автором не было опыта самого Сервантеса – скитаний по миру, ужасных галер, потерянной ноги…
Наконец ,братьяСтругацкие.Ониначиналисописанийпрекрасногокоммунистическогобудущего.Романтики,онидажеГербертуУэллсу,учителюсвоему,непростилиегоуходаизфантастики–в«странусуконногореализма». Аркадий Стругацкий незадолго до смерти сказал мне: «Всё-таки теории более красивой, чем коммунизм, люди ещё не придумали». Но ситуация в стране складывалась так, что разочарование писателей было неминуемо. «Улитка на склоне», «Гадкие лебеди», «Пикник на обочине», «Миллиард лет до конца света» – эти книги не походили на мир, который мы строили, а чиновникам от литературы они вообще не нравились. Где наука? Где технические описания? Зачем опять все эти страсти про любовь и ненависть? «А разве писатель заговорил о теории относительности? – возражал Аркадий Стругацкий. – Или писатель указал на квазары? Или писатель пришёл к идее Большого Взрыва? Да и вообще, почему прожектора «Наутилуса» должны меня восхищать?»
Братья Стругацкие оказались правы. Постоянно приближаясь к науке, фантастика постоянно от неё удаляется. Она ведь литература. Значит, её основа – язык. Литературно беспомощные тексты отупляют читателя.
Но чего всё-таки ожидают читатели от фантастики?
Много лет назад замечательный советский писатель-фантаст Г.И. Гуревич написал мне: вот вы там бродите по своим Курилам, по самому краю ойкумены, видите закаты, вулканы, острова, богодулов, людей с необычной кармой. Все они активно пытаются соскочить с Колеса жизни, вы сами в этом активно участвуете. Зачем же вам писать о бразильской сельве? Это он намекал на то, что в некоторых моих ранних рассказах действие часто происходило, как сейчас бы сказали, в дальнем зарубежье.
