Мысли приняли другое направление. Почему, действительно? Если отбросить то, что я насочинял по пути домой три дня назад — что таинственное исчезновение лувенского издания — знак; специально для меня — знак неизбежного сумасшествия; рок, фатум. А — на самом деле? Напряги мозги, Боря, не будь идиотом! Книгу украли еще до тебя! Разумеется! Господин Киприадис — ведь не в первый раз! Регулярно мы с Соловьевым натыкались на пустующие отсеки для первых изданий. Ха! «Утопия», как и куча других таких же ценностей, наверняка давно за границей, в какой-нибудь частной коллекции. А может — и не в частной. Может, в государственной библиотеке. В Америке, к примеру…
Так чего ж я, баран, не взял другие «Утопии»? Они ведь там были — я специально просмотрел: восемнадцатого года или девятнадцатого… Стоят наверняка подешевле — ну и ладно. Поторгуюсь еще с Климовым…
Я остановился. Наступила ясность. Ехать на Вильгельма Пика — это раз. Брать там «Утопию» — сколько их там есть — это два. Везти к Кинг-Конгу — три. И в казино.
Недалеко зазвонил колокол — в церкви, рядом с Сокольниками. Я усмехнулся: во, блин, опять знак. Нет уж, дудки. Рассматривать под лупой каждый свой день, каждый миллиметр суток изучать — толковать, думать, сравнивать — прямой путь в Кащенко. Это — не мое. На это есть читатели. Это они примеряют на себя чужую жизнь, множат скудное свое существование, пытаясь прожить чужое. Это они сопоставляют постоянно — и всегда в свою пользу. У них постоянные метания книжного героя вызывают скупые слезы и скептические ухмылки… А мы не читатели. Мы писатели. Жить. Просто — жить. Здесь, сейчас. Поднял голову, огляделся — где я вообще, куда забрел?
Прямо передо мной, через дорогу, отсвечивала на солнце табличка. «Следственный изолятор 77/1». …Матросская Тишина…
* * *
На дежурстве опять был мой Вася. Встретил меня настороженно, руку хоть и протянул, но вяло — и все норовил отодвинуться. Понятно — испугался. Тех, кто ни разу не ширялся, чужой приход пугает — как дети, ей-богу! Чтобы восстановить отношения, предложил нарды. Поломался, но согласился. Пока играли, рассказал ему в подробностях свой глюк — тот, с умершим охранником; объяснил: мол, на винте — обычное дело, ничего сверхъестественного. Он поверил, успокоился. Честно признался:
— Я, знаешь, Борь, реально решил, что ты — того… Сдвинулся маленько… И брать ниче не стал — из хранилища-то… Я, короче, уже хотел тебе врача какого-нибудь вызвать.
