Путь к деревне занял немногим больше часа. Фьорд первым заприметил постоялый двор и направился к нему. Девушки пошли туда же. Оника немного нахмурила лоб: дорога, пролегавшая через деревню, была безлюдна.
За дверью постоялого двора царила благостная прохлада. Согнутый временем в кривой рог старик подметал пол лысоватой метлой. Длинные седые усы шевелились в такт взмахам веника, больше поднимающего пыль, чем сметающего объедки.
— Простите, у вас есть свободные комнаты на ночь? У вас здесь тихо, я смотрю, — обратился к старику Фьорд.
Прогуливавшийся улицей легкий ветерок всколыхнул занавесь на открытом окне, нашептав Онике свою грустную историю. Не дожидаясь окончания разговора, девушка бросилась на улицу и изо всех сил побежала по обласканной солнцем дороге. Она уже знала, где все жители деревни. И пусть выбежавшие вслед за ней Фьорд и Мелисса слышали только хлопанье створки на окне соседнего дома, ветер доносил до Оники плач ребенка, крики женщины, и ор дикой толпы.
Простучав каблуками по деревянному настилу моста, Оника свернула влево, направляясь вéдомому только ей пути среди домов. По оставшимся ящикам и доскам у недавно возведенного сарая, она быстро взобралась на крышу.
На окраине селения расположился вольер, у решетчатого ограждения которого теснилась возбужденная толпа. На постаменте восседал старейшина, мужчина с густой бородой и широким носом, своими репликами взвинчивавший люд еще больше. Внутри клетки к стене жался мальчик семи лет, неумело отмахивающийся худенькими ручками от двух крысопсов. Появлявшиеся от его движений огненные дуги ненадолго отпугивали изъеденных плешью тварей, но только еще больше пробуждали звериный голод. Лицо мальчика было перепачкано слезами и пылью. Двое здоровяков удерживали бледную от ужаса женщину, истошно кричащую и молящую пощадить ее ребенка.
— Не визжи, подстилка для мага! Будь благодарна: твой ублюдок сделает хоть что-то хорошее в жизни, повеселив своими внутренностями честной народ! Никогда землю, где живут мои люди, не будет поганить своим смрадом мерзкий маг! — толпа взвыла, одобряя слова главы деревни.
Оника, не останавливаясь, пробежала верхом сарая, и, перескочив через подходящее к самой крыше ограждение, приземлилась на землю внутри вольера. Кувырком смягчая падение, девушка извлекла из ножен блеснувший тонким лезвием кинжал и вспорола ним брюхо оказавшегося рядом крысопса. Второй зверь устал играть со своей жертвой, и был совсем близко к мальчику, когда Оника взмахнула кистью, и повисшую в воздухе тишину разорвал звук раскалывающегося черепа. Будучи магом воздуха, девушка могла попасть хоть в червивое яблоко на другом конце улицы, незаметно призвав на помощь силу ветра.
