Дрожа и всхлипывая, Оника проклинала свое безропотное положение и завистливые сердца служанок, не спустившие ей с рук внимание господина Кристара.
— Чудеса, да и только, в жизни не видела дорожной девки с такой чистой кожей и без единого шрама, — Ильга вылила ковш горячей воды на голову Онике, сидевшей в глубоком железном корыте. Женщина привела ее в свою личную комнату с небольшой душной ванной. — И красивая, и со стиркой справляешься без жалоб, а такая дура. Жалко тебя.
Ильга добавила в корыто воды, так, чтобы покрыть тело девушки до шеи, и грузно опустилась на сырую от пара скамью. Та жалобно скрипнула, но выдержала вес пышных форм.
— Послушай меня, дуреха, здесь, во дворце Всевидящей Матери, неплохо платят за труд и недурно кормят, но никому из благородных особ нет дела до тех, кто заботится об их покое и удобстве. Господин Кристар добр и обходителен с каждым, будь это особа благородных кровей или простой слуга. Но в его приветливости и вежливом поведении, служанки желают видеть нечто большее. Их грезы и самообман могут закончиться для тебя лихорадкой и сосновым ящиком. Не глупи. В шатком равновесии, установившемся в этой стае молодых и жаждущих привольной жизни сук, такую, как ты, разорвут на кусочки, оглянуться не успеешь. Ты понимаешь меня, дуреха?
Оника кивнула, уставившись на плавающие в воде пряди. Холод ушел, уступив место теплой неге и упрямой уверенности в том, что она справится с любой напастью и больше не запятнает имя семьи поражением.
Прогревания Ильги и горячительные напитки, припасенные женщиной на большой праздник, сделали свое дело, избавив Онику от долгих дней беспощадной к телу лихорадки. Жизнь вернулась к своему неспешному ходу, где прачки выполаскивали скатерти и простыни, взбивая мыльную пену, собирающуюся в углах огромных корыт. Онику обходили стороной, не гнушаясь отпускать грязные шуточки, касательно прошлого Рони, очень скоро ставшего известным каждой служанке.
Нестройный, со всхлипами смех Нои все чаще вечерами раздражал остальных обитательницы комнаты. Оника не лишала себя удовольствия лишний раз неправильно прочитать слово, чем смешила повеселевшую с момента ее появления Ною. Наконец, расставшаяся с одиночеством и постоянными нападками со стороны соседок, Ноя достала припасенный отрез зеленого сукна и взялась за пошив платья.
Просыпаясь со звонком колокольчика и засыпая в ночной тиши, Оника отсчитывала дни до знаменательной даты, когда время отмерит девятнадцать лет с момента ее с братом рождения. Рубеж, на котором Мориус подчинил все четыре стихии и широко распахнул дверь, ведущую к Морю Теней.
