— Вы, как всегда, заняты работой, — сказал дун Альвареш, оглядывая стол первого министра, на котором лежали два-три пергамента.
— Дела, дорогой дун Альвареш, дела! На севере ламарский отряд, нарушив перемирие, вторгся в пределы Кастеллонии. Убиты три или четыре латника, порублена оливковая роща, сожжены десятка два или три крестьянских хижин. Потери в общем, невелики, но я испытываю сильнейшее опасение, что нам не избежать новой войны, если только ее не предупредит энциклика его святейшества папы.
— Печально, ваше сиятельство, — без особого интереса отозвался дун Альвареш. — Не представляю, где взять денег для войны.
— В том-то и дело! Затем я и пригласил вас, дун Альвареш. — Герцог взял со стола пилку, принялся подравнивать ногти. — Но вначале расскажите мне о вчерашнем петушином бое.
Министр финансов оживился. Тряся толстыми щеками, начал рассказывать, не упуская подробностей, раскатисто хохоча в наиболее интересных местах. Герцог посмеивался. Отставив руку, издали разглядывал ногти.
— Прекрасно, дун Альвареш, прекрасно, — сказал он. — И тот петух пал мертвым — да, это прекрасно. Однако, возвращаюсь к делу. Скажу без околичностей, сеньор: я встревожен экспедицией, снаряженной к Островам пряностей. У нас не хватает денег даже для небольшой войны с Ламаррой, не говоря уже о большой войне. Его величество сердится, что корона ему тесна, — а у нас не хватает золота даже для новой короны! — Герцог патетически возвысил голос. — И вот в такое трудное для державы время мы тратим столько двойных круидоров на весьма, я бы сказал, сомнительное предприятие.
— Половину расходов несут Падильо и Кучильо, — счел нужным напомнить дун Альвареш.
— Но остается вторая половина, — со значением сказал герцог.
Дун Альвареш смотрел на него сонным неподвижным взглядом.
— Нет никакой уверенности, что экспедиция не затеряется в безбрежном океане, — продолжал герцог. — Я говорил с дуном Байлароте. Он, конечно, превосходный моряк, но, между нами, не очень умен. Он тоже предпочел бы не забираться далеко в океан. Гиблое это дело, дун Альвареш.
Неподвижный взгляд министра финансов по-прежнему ничего не выражал, и герцог с некоторым раздражением произнес:
— Я вижу, вы не любите утруждать себя… Ну, хорошо. Скажите, дун Альвареш, хотели бы вы, чтобы ваши деньги, вложенные в экспедицию, выбросили в море?
— Нет, ваша светлость, — напряженным голосом ответил министр.
— Вот видите. Я внес пай несколько больших размеров и, разумеется, тоже не хочу, чтобы мои деньги пропали в угоду авантюрному плану.
