По классификации Раппопорта: городище с частичным использованием рельефа в оборонительных сооружениях.
Булгары много строят таких — частично использующих или вообще не использующих рельеф — крепостиц. Как и русские. Потом придут монголы со своей стенобитной техникой, и иллюзии защищённости — исчезнут. Дальше будут только «подчинённые окружающему рельефу». Преимущественно мысового или петлевого (на речном мысу или в петле реки) подтипов.
Наверное, поэтому, Янин, после уничтожения монголами, не отстроился заново.
* * *
И как всё это… штурмовать? И — чем? Я ж не Субудей с Батыем! Сам-то я как-то в полиоркетике и параскевастике… в смысле: в искусстве осады городов… не, не очень. «Казань — брал, Астрахань — брал, Шпака — не брал» — сказать не могу. Не из-за Шпака.
Ещё из приятного — наш авангард подсуетился. У нас Муромские впереди идут. Они ещё затемно здесь высадились. Ухитрились и посад почти целым взять и мост с избушкой. Теперь вяло перестреливаются с защитниками крепости. И луки слабые и стрелять снизу вверх неудобно.
Пока войско ставило лагерь, мы с Суханом облазили окрестности. Даже в овраги нос сунул: подглядел из-за угла, как булгары воду из болотца таскают да на стены выливают. Боятся, наверное, что запалим всё это хозяйство.
* * *
Принципиальная особенность средневековых крепостей на Русской равнине — дерево-земляной характер. ДЗОТ — это исконно-посконно, это по-нашему! И даже если по не-нашему, то — всё равно, исконно, по-здешнему.
На Западе, после относительно короткого периода после падения Римской империи, перешли к каменным укреплениям, на Востоке часто глиняные делают. А вот у нас… хоть готы, хоть булгары…
Если дерево внутри, в земле — оно гниёт, если снаружи — сохнет, горит. На линии укреплений древних городищ почти всегда можно найти следы пожара — сгорела вся «защита и оборона».
Интересно: а колодцев у них внутри нет? Раз они воду из оврага ведёрком таскают… Должны быть, просто берегут питьевую воду. Народ из посада в город убежал. А главное — скотину пригнал. На такую ораву — много воды надо.
* * *
Уже ближе к вечеру по лагерю забегали сеунчеи — большой военный совет.
Я, знаете ли, совершенно не торопился. Там всё с молебна начнётся — чего мне там делать? Тем более, после «божьего поля» в Мологе — у меня на 18 лет освобождение. От церкви вообще и от молебнов — в частности.
Да и штуку интересную нашёл. В посаде, пока Николашка у муромских ребят коровку трофейную на ужин торговал, увидел такой… Луноход? Членовоз? Звездо-вагон? Несамоходная многоколёсная платформа. Под юрту. Монстр!
