— Смир-на-а!..
Они застыли в ожидании. Карел думал о том, что выходка эта дорого ему обошлась. К тому же онемела нога. Это он почувствовал еще в машине по дороге сюда. Сейчас он незаметно разминал ногу. Свободник взорвался:
— Я сказал: «Смирно!» Это ко всем относится!
Голос его нервно подрагивал.
— Вольно!
Свободник сказал, что зовут его Антонин Славик и что он командир их отделения. Сейчас они подготовят к отправке свою гражданскую одежду, а затем — спать. Утром подъем в шесть! В заключение свободник дал несколько советов по обращению со снаряжением и ушел. Тут же в комнату вошел дневальный с рулоном упаковочной бумаги. Он вручил каждому сопроводительные бланки и продиктовал адрес части. Напомнив о сохранении военной тайны, он в порядке назидания рассказал об одном солдате, который служил в ракетных войсках. Тот, отправляя письмо, нарисовал на конверте теннисную ракетку и несколько цифр. Об этом случае еще и сейчас говорят.
Упаковочной бумаги хватило всем. Карел управился со своими вещами и сел за письмо. Он бегло описал первые впечатления, пообещал вскоре написать еще, сто тысяч раз поцеловал маменьку, передал привет отцу. Заклеив конверт, обнаружил, что у него нет марки. Земан его выручил:
— В ходу марка за шестьдесят геллеров. Специально для тебя хранил.
— Мой дед был филателистом… — заговорил нараспев Раймунд. Он был из Моравии и растягивал гласные, как оперный певец. — За одну такую марку он однажды заплатил хорошие деньжата…
— Видимо, он отправлял свое письмо очень далеко! — съязвил Варга. Он со всем уже управился, уложил вещи в шкаф и собрался в умывальную. Вскоре он вернулся. Тело его покрылось гусиной кожей, он стучал зубами.
— Течет только холодная…
— Вода ледяная здоровье сберегает, — продекламировал Крейчи.
Он оглянулся кругом, словно ожидая аплодисментов, потом напустился на Карела за то, что тот якобы странно на него смотрит.
— Да вот все смотрю и не пойму, где это у тебя находится поэтическая жилка…
— Во мне дремлет гений!
— Так не ори же, чтоб его не разбудить… — заключил фиолетовый от холода Варга. — Знаешь, какой был бы шум, если б он узнал, в какой голове живет?
Крейчи обхватил голову руками и подыграл шутке:
— И ты мне это говоришь в лицо?
— А как он должен говорить? Ты же поэт, — смеялся Карел.
Так и осталось за Крейчи это прозвище. Веселье прервал дневальный. Раздалась команда «Отбой!». Разговоры оборвались на полуслове. Молодые солдаты свернулись под одеялами. Дневальный щелкнул выключателем. Темноту в помещении разбавлял отсвет уличных фонарей. Сон долго не приходил, хотя все добросовестно старались уснуть. Слишком много было впечатлений. Вдали послышался гудок поезда. Карел услышал, как лязгнули буфера вагонов. Бела прошептал в темноту:
