посмотрел на меня. — мне нравилось, когда ты говорила мне ТЫ, Уля, — сказал
мужчина и принялся за еду.
Я удивленно посмотрела на него, но Роланд только покачал головой, словно
говоря — все разговоры потом. Сейчас я слишком голоден для этого. Решив, что хуже
уже не будет, я взяла в руки ложку и стала вяло ковырять кашу, сдобренную маслом,
да с толстым куском тушеного мяса в подливе. Ели молча. Я время от времени
бросала взгляды на ведьмака. Роланд казался невозмутимым. Спокойно ел, запивая
вином, да еще и мне подливал. Я старалась пить как можно меньше, да и мужчина не
настаивал на большем, а мысли мои все время крутились вокруг предстоящего
разговора. Но скоро я поняла, что чем меньше я думаю о том, что будет, тем лучше.
Все равно ничего хорошего не надумаю. Ведьмаки создания непонятные. Себе на
уме…так вроде писалось о них в бестиарии? Когда с обедом было покончено, Роланд
подвинул табуретку к стене и облокотившись на нее спиной, посмотрел на меня.
— А теперь поговорим, маленькая ведьма, — мягко сказал он, но карие глаза
опасно блеснули и я едва не подскочила на месте. — Не стоит меня бояться, —
продолжил Роланд с небрежной ленцой в голосе. Сейчас он напоминал мне зверя.
Огромного, коварного зверя, который был в эту минуту сыт и доволен жизнью, что,
впрочем, не делало его менее опасным.
— Когда вы узнали, что я — не Зофия? — спросила нерешительно, глядя в глаза
ведьмаку, — Вчера, когда закончилось действие зелья? — отчего-то мне было важно
знать ответ на этот вопрос.
— Я так похож на глупца, Уля? — спросил мужчина вкрадчиво.
— Вовсе нет, — у меня появилось резкое желание выбраться из-за стола и дать
деру.
— Ты и Зофия решили обмануть меня, — сказал Роланд, — В тот день, утром, за
завтраком старая ведьма накормила меня своим зельем, опрометчиво решив, что я
наивный дурачок. мои глаза расширились, а Роланд продолжил: — Хотя, надо отдать
ей должное. Зелье было сварено на славу. И если бы я, просто зная характер старой
ведьмы, не принял заранее «Снятие морока», то, наверное, был бы вчера очень
удивлен таким неожиданным перевоплощением своей спутницы из карги в… — он
запнулся и нахмурил брови, словно что-то вспоминая. Затем хмыкнул, — В паву! Так
ведь, кажется, назвал тебя мой друг Бруш?
Я опустила глаза. Было стыдно и одновременно неприятно осознавать, что все
это время, пока я старательно пила зелье и корчила из себя тетку Новак, этот
