— Чертов уродец, — выругался ведьмак, когда существо сделало попытку
повалить мужчину на землю.
В этот раз Роланду удалось достать противника мечом. Острая сталь оставила на
мокрой земле одну из длинных рук твари. Дрекавак закричал от боли. Схватился
оставшейся рукой за обрубок, баюкая его, словно младенца и зло посмотрел на
ведьмака.
— Убь…ю, — произнес он и снова закричал.
Мощность этого крика была во много раз сильнее предыдущих и Роланд осел на
землю, воткнув меч в листву, но при этом не сводил горящего взгляда от вопящего
монстра, а затем, с усилием встал и направился к нему. Дрекавак усилил вой, присел
ниже, вцепился пальцами руки и землю и продолжал кричать, пытаясь повалить
противника и оглушить его, но ведьмак шел вперед, сперва опираясь на меч и
сопротивляясь этому воплю, словно сильному ветру, сбивавшему с ног. А когда до
твари оставалось всего ничего, мужчина поднял над своей головой меч и в тот же
миг с неба словно опрокинусь целое озеро. Ливень залил костры и дрекавак,
перестав кричать, перемахнул через Роланда, метнувшись к погасшему кругу, где
находились женщины. Роланд упал на колено и поспешно повернул голову назад.
Дрекавак уже был возле женщин и занес руку для удара. Его первой целью была
ведьма, продолжавшая послушно читать заклинание, ставшее без огня, бессильным.
Сердце мужчины сжалось. В одну секунду он вскочил и понимая, что не успевает,
метнул в спину твари меч, а затем и сам побежал к кругу. Дрекавак застыл. Острое
лезвие прошло насквозь и вышло из живота. Существо злобно зарычало и из
последних сил шагнуло на ведьму. В самый последний момент, она открыла глаза и
увидела и уродливую тварь, что тянулась к ней и спешащего на выручку ведьмака.
— Ульяна! — вырвался отчаянный крик из груди Роланда и дрекавак упал на
ведьму, повалив ее на земь.
Когда я поняла, что защиты в виде огненного кольца больше нет, я прекратила
читать и подняла голову, осматриваясь в страхе. Но то, что я увидела и что первым
бросилось мне в глаза, это жуткая морда — я бы ни за что не назвала ее лицом —
существа, стоявшего напротив меня. Ливень затушил огонь, и мы с Есеславой
остались беззащитны перед чудовищем. Оно было огромным и жутким. В глазах,
выпуклых, как у жабы, ни следа человечности, а только боль и непонятная злость,
глубокое желание убить, порвать, уничтожить. Я по-прежнему ничего не слышала.
