Когда же будет петтинг?
Марина, что бы ни думали о ней подруги, отнюдь не ханжа. Она с одиннадцати лет ждала, что кто-нибудь коснется ее груди, и знала: секс будет потрясающим опытом. Может быть, устало размышляет она в три часа ночи, когда сон не идет и остается только смотреть на Хейди, дремлющую в дымке вагинального дезодоранта и спрея для тела, – может быть, она ошибалась?
– Вы ведь миссис Фаркаш?
Лора покупает во «Фриц континенталь» на Эджвер-роуд особый сорт черничного повидла, которое предпочитают в Вестминстер-корте. Подарок призван загладить вину. На этой неделе Лора хотела себя побаловать и купить журнал, но решила, что лучше заручиться поддержкой дома.
Она оборачивается. У полки с хлебцами стоит женщина – такая же высокая и встревоженная, как она сама. Лицо у нее знакомое.
– О, – говорит Лора. – Школа… То есть Илинг. Вы…
– Я преподавала Марине историю. Бриджет Тайс.
– Простите. Я такая дура – витаю в облаках.
– Не извиняйтесь, я и сама не лучше.
Они смотрят друг на друга.
– Моя свекровь – из России, – говорит Бриджет, – у нее особые требования к хлебцам. Вы, случайно, не знаете…
– Вон те, с семечками, они их любят. Свекровь? А я думала… Так вы замужем?
– Ну, не в юридическом смысле. У учителей, знаете ли, тоже бывает секс, – сообщает она с улыбкой.
Лора улыбается в ответ. Повисает пауза – обе думают о сексе мисс Тайс.
– Как дела у Марины?
– Ну…
– Честно говоря, нам ее не хватает. Большая умница. Надеюсь, она счастлива.
Лору выдает выражение лица. Слова, которые принято говорить в таких случаях, – о возможностях, привилегиях, льготах – не идут на ум. Губа предательски вздрагивает, и Лора откашливается.
– Ну…
– Не счастлива?
– Я… конечно, это потрясение. То есть не для меня одной. Но… она привыкнет, не сомневаюсь. Мы все ею очень гордимся.
– Марина в школе-пансионе, трудно представить. Она не из тех, кто терпит дураков. Мы бы приняли ее обратно не раздумывая.
Лора кивает. Перед глазами встает пелена, за которой не видно ни решений, ни чувств, ни будущего. Хочется лечь и уснуть.
– Если вы… если она передумает, – слышит Лора, – это можно обсудить. Нет ничего невозможного. Главное, не затягивайте, пока не поздно.
Когда воскресным утром Марина, зажав в горячей ладошке горстку монет, звонит домой, она решает между прочим упомянуть, что немного скучает. Ничего путного из этого не выходит.
– Антибиотики, – рассеянно говорит ее мама. – Это все возраст. Решили подстраховаться.
– Бедная Ильди.
