А я уже ведь загорелся. Ну да ничего, получение званий — дело наживное. Всего пара дней, и миники будут приходить еще быстрее.
— Ну что, освоился? — спросил Рамирес.
— Начинаю, — кивнул я.
— Вот и ладненько. Я чего пришел-то… Понимаешь, тут такая система для войны интересная. С форта можно собрать не больше пяти сотен юнитов.
— В которые входят и мирные юниты: дроны, торговцы и клерики, — назубок рассказал я выученные основы. — Дрон занимает одно место, торговец десять, а клерик двадцать пять. Соответственно, при минимальной загруженности в форте всегда максимальное количество дронов — восемь; пятеро торговцев, больше не позволяет создавать рынок; и один клерик, способный закрыть форт от нападения.
— Точно, — восхищенно заблестели глаза Рамиреса. — Хотя я строю пару рынков, и того у меня десять торговцев.
— Как вариант, — согласился я. — Но постоянно держать их глупо, ослабляет боевую мощь форта. Итого, по общим итогам, чисто боевых юнитов остается 417.
— Да, около того. Ну на стены форта больше четырехсот все равно не выставишь, если военные микрочипы не использовать. Но вот воевать не повоюешь. Поэтому тут есть такая фишка, как подчиненный и командир…
— Рассказывай, — кивнул я. О таком в брошюрке не писали.
— Ты присягаешь на верность командиру, а он размещает в твоем форте войска. Ты можешь использовать их в обороне. Войска командира в чужом форте не числятся, как и в его собственном, он не может их вернуть.
— В чем НО? Оно же точно есть?
— Да, войска не числятся, но их можно слить, послав на врага. Когда воюющий командир находится под защитой клериков, обычно выносят его подчиненных. Сам понимаешь. Ну и можно попасть: выставишь четыреста стрелков на стенах, а они завтра — раз, и уйдут в атаку, останешься с голой задницей. Поэтому все перестраховываются, выставляют часть своих войск, часть командирских.
— В целом все понятно, — кивнул я. — Основная война и идет через подчиненных. Так?
— Именно. Чем их больше, тем сильнее ты сам.
— Количество подчиненных привязано к текущему званию?
— Верно. В моем звании их десять. Но с людьми всегда напряженка.
— Поэтому ты мониторишь новичков вроде меня…
— Да, — ничуть не смутившись, кивнул Рамирес.
А мне этот парень начинает нравиться. Да, молодой, необстрелянный, но сообразительный. Опять же, достаточно прямолинейный, что в нынешние времена редкость. Поднимаюсь на ноги, в руках теперь лишь легонько покалывает, как бывает, когда отлежишь их. Протягиваю ладонь.
