— Это в кабак-то? — Краем глаза Андрей увидел, как исказилось лицо зрячего. — Ну што, — прошептал он, ухватив старика за кисть, — звать стрельцов? Или добром сговоримся? — И, явственно ощутив, как дёрнулся и замер слепец, Андрей понял, что попал. Что-то было за душой у этого старика с ослепшими глазами, только не ясно — что. Скорей всего, это не имело никакого отношения к искомым им, но теперь, пока в этом не убедится, отпустить слепых он не мог.
— Што тебе надобно? — хрипло выдавил старик, мертвея и без того неподвижным лицом.
— Горбун! — загремел Зуб откуда-то сверху. — Давай сыграем!
— Отстань! — отмахнулся Андрей, не сводя глаз со старика и незаметно собираясь, словно перед броском. — Вишь, знакомца встрянул.
Он подтянулся к уху старика, растянул губы в рассчитанной на окружающих улыбке.
— Говори скоро! — потребовал он. — Кто будите, куды идёте, по што?
— Отпусти, — губами попросил старик. — Денег дам. Два рубля. Отпусти. Более нету.
Старика мелко трясло. Спутники его замерли. Только поводырь всё щупал глазами Андрея, бесполезно сжимая кулаки.
— Говори! — приказал Андрей. — Ну.
— Князя Трубецкого, Алексея Никитича, холопы... Беглые мы. Отпусти с миром Христа Господа нашего.
Андрей разжал пальцы. Это были не те. Теперь он знал это точно.
— Ступайте, — сказал он, сунув старику в руку алтын, — не вас ищу.
И встал, пряча в ухмылке досаду.
— Теперь, Зуб, давай сыграем.
Пронырливый Зуб оказался рядом.
— А я подумал, ты хочешь слепых поприжать. Тут в соседнем кабаке остановился на ночь один слепой с поводырём. Я у его полный кашель серебра съял.
— Полный кашель серебра у слепого, это, кажись, то, што мене надобно, Зуб. С меня кадушка пива.
Высыпав в руку вора горсть монет, Андрей поспешил из кабака, оставляя того в растерянности.
В тот же день четыре стрельца взяли слепого гонца Никона и поводыря и свели в Приказ тайных дел. А Андрей получил отпускную на астраханские грехи.
Между набатной башней Кремля и храмом Василия Блаженного стояла церквушка Покрова на Рву. В неё ходили молиться московские пушкари. Литейный двор находился вниз от Василия Блаженного к Неглинке, невдалеке от церкви Николы Мокрого. Й если каменные литейные строились длинными, то амбары, где хранились пушки, были круглыми, с деревянными крышами, обитыми медью, сильно позеленевшей от времени. Лучшие и известнейшие пушки стояли вокруг центрального амбара. Здесь были пушки Якова Умельца, Кузьмы Первого, Андрея Чехова: «Пёсик» и «Единорог», «Скорпион» и «Кобчик», «Обезьяна» и «Дева», «Дедок» и «Девка», «Волк» и «Павлин», «Медвежья лапа» и «Кабан».
