– Может, нам и правда прикинуться журналистами? – предложил Зимин. – Съемочной группой.
– Это будет грубое нарушение международных договоренностей, – сказал командир и покачал головой. – Пресса теоретически неприкасаема, хотя по факту бывает всякое. Прикрываться их статусом – это кощунство. Такой наш поступок осудят даже те, кто лояльно относится к России. Медвежья услуга своей стране. Нет, нужны другие машины. Автобус, большегруз какой-нибудь. А потом уже будем прорываться так, как уж получится, тихо или где шумно. В любом случае у нас есть еще двадцать четыре часа, а потом придется принимать решение.
– Командир, ты вторые сутки без сна, – сказал Белов. – Давай я поведу группу, а ты поспи хоть в кузове. Хватит на химию надеяться.
– Ладно, уломал, – проговорил Котов с усталой улыбкой. – Посмотри по навигатору внимательно подходы и следуй вот в этот квадрат. Тут холмы, между ними хорошо укрытые низины. Вот здесь, в русле высохшей реки, остановимся на ночь. Завтра осмотримся и примем решение. Может, будем двигаться только по ночам.
– Прошу прощения. – Зимин посмотрел на офицеров так, как будто не решался говорить, выдержал паузу и все же продолжил: – А ведь нас в Ракке будут ждать. Мне кажется, глупо надеяться на то, что там не узнали о разгроме гарнизона в Суруме, уничтожении лагеря возле Эль-Тануфа, о гибели Фараха. Ведь у них тоже найдутся люди, которые разбираются в тактике спецназа и понимают, что именно теперь интересует нас.
– Думаю, что так оно и есть, – сказал Котов совершенно спокойно.
– И?.. – Переводчик уставился на командира, явно не понимая причин такого вот равнодушия.
– Что «и»? Они же не знают, что нам это известно.
Зимин вздохнул и промолчал. Машины притормозили, и Белов перебежал в головной пикап. Колонна снова тронулась в путь, затряслась на камнях почти безжизненной сирийской пустыни.
Котов устроился на спальных мешках и, прежде чем закрыть глаза, внимательно посмотрел на молодого лейтенанта.
– О чем задумался, Олег? Тебя что-то волнует?
– Вы не подумайте, Борис Андреевич, что я чистоплюй или… еще что-то.
– Нет, – серьезно ответил командир. – Я думаю, что ты офицер Российской армии, выполняющий свой долг в Сирийской Арабской Республике, куда мы были приглашены для оказания военной помощи легитимным правительством. Я никогда не считал тебя чистоплюем. Неопытность в тебе есть. Сказывается отсутствие военного опыта. Но это все твои недостатки.
– Знаете, мне порой страшно становится от того, что есть мир где-то там, у нас дома, в Питере, в Москве. А есть камни, выжженные беспощадным солнцем, чужие, дурно пахнущие люди с непонятными целями, неадекватные с точки зрения цивилизованного человека. Мы здесь перенимаем их методы и привычки. Скажете, что с волками жить по-волчьи выть?
