— Руку с лица! А ну, живо! Вот так. Сиди спокойно, руки на коленях. Назови настоящую фамилию.
— Мун, — сказал он.
Вопрошавший вздохнул.
— Если Мун настоящая фамилия, то мы хотим знать, какая у тебя была раньше. В наших краях нет никаких Мунов.
— Зачем вы это делаете?
— Нет, — отрезал собеседник. — Зачем ты это делаешь. Зачем являешься к нам под вымышленным именем и с чужим ребенком, зачем так упорно стараешься проникнуть в Белый Уолнат? Мун, ты фальшивка. Мы хотим знать, откуда ты взялся. Известно ли тебе, что твоя одежда дурно пахнет? Так воняет, будто ты в лесу жил. Как ты это объяснишь, Мун?
Мун попытался сфокусировать взор на двух сидящих напротив. Оба двигались — закидывали ногу на ногу, наклоняли головы, — и он не мог понять, кто из них задает вопросы. Чертовски хотелось сорвать с глаз пластмассу.
— Я хочу выбраться из зелени, — медленно произнес он. — Ни о чем больше думать не могу. Я… мне начинает казаться, будто дело лишь во мне одном, а все кругом видят нормально… все, кроме нас с дочерью. Может, это из-за моего безумия она ослепла. Я должен разобраться, должен показать ей…
— Хорошо, Мун. Хватит. Каждый считает, будто он один такой. Каждый хочет выкарабкаться. Потому-то у нас замки на дверях. Что тебя заставило выползти из норы и скрестись у нас под дверью? Да еще под вымышленным именем, да еще с этой бедной маленькой уродиной?
— Что? — растерянно переспросил Мун.
— Давай не будем усложнять, — произнес другой голос. — Три вопроса: настоящее имя? откуда пришел? чего хочешь?
Мун уже ровным счетом ничего не понимал.
— Я здесь живу, — сказал он. — В зелени. У меня есть право на попытку устроить Линду в вашу школу.
— Здесь живешь, да? И чем же ты занимаешься?
— Я…
— Ну-ну?
Что с ним творится? Может, какая-нибудь разновидность амнезии? Он был смущен, сбит с толку, напуган. Говорят, от него воняет лесом.
— Я на ферме работаю! — выпалил он. Не более чем догадка. Но чем больше он об этом думал, тем больше верил. Он знал, что здесь есть фермы, он все знал об этом местечке, о том, как тут устроена жизнь. Белым пятном для Муна была лишь его собственная биография.
— Я, между прочим, для вас хлеб выращиваю, — сказал он. — И то, чем занимаетесь вы, ничуть не важнее. — Воспоминания придали ему уверенности, возвратили чувство собственного достоинства. — Мы, между прочим, по полям не запросто ходим, а по тросам-проводникам. Вам бы так хоть разок попробовать! Если хотите знать, я вам не увалень деревенский, которому можно руку выкручивать! До катастрофы я большим человеком был… — Он снова смолк и попытался разглядеть сидевшего напротив. — А жил в Сан-Франциско. Если на то пошло, у меня полное право устраивать Линду в…
